Он издал счастливый звук, что-то среднее между смехом и жужжанием, и положил голову на мое плечо, придвигая меня ближе.
— Я пообещал, что попытаюсь больше никогда не доводить тебя до слез. Но я не могу извиниться, так как все это правда.
— Нет, не извиняйся.
— Я думаю, ты особенная, — сказал он нежно и поцеловал мою шею. — Особенная, кого можно встретить в Казинсе, особенная в этом хреновом городе. Особенная в любом месте. Кто-то кто делает важные вещи, даже если это пугает их. Даже если никто не ценит этого… или не хочет признать, что ценит это.
После долгой тишины я сказала. — Я ошибалась. Я знаю, почему ты мне так сильно нравишься. Не считая безумного влечения.
— Почему?
— Ты говоришь такие вещи. В письмах… ты говорил о самых прекрасных вещах.
— Ты заставляешь меня снова видеть прекрасные вещи.
— Видеть? Все это.
— Чувствовать хоть что-то в тюрьме, это признак слабости. Переживать. Признавать, что ты чувствуешь одиночество, или грусть, или, что неровно дышишь к кому-то. В письмах к тебе я впервые смог излить все эти переживания. Я просто писал все, что мне не давало покоя.
— Я думаю, что ты, возможно, самый романтичный мужчина, которого я встречала.
— Отдай себе должное. Я не пишу, такие письма кому попало.
— Пиши мне, пока меня не будет. Присылай письма по электронной почте.
— Хорошо. Все, что пожелаешь. — Эрик поцеловал меня в висок. — Насколько тепло будет на следующей неделе в Южной Каролине?
— Пятьдесят, возможно.
Он перевернулся на спину с плачущим стоном.
— Вот, черт.
— Я знаю. Дождаться не могу.
Он улыбнулся мне.
— Ты расскажешь, своему отцу с кем встречаешься?
Вина охладила меня, и я посмотрела ему в глаза.
— Скорее всего, нет. Но не из-за твоего… прошлого. Просто потому, что у меня всегда занимало много времени, чтобы рассказать родителям о парнях. О Боже, я так давно ни с кем не встречалась, что в последний раз это и вправду был парень. Но в любом случае, нет, скорее всего я не стану. Они так долго ждали, чтобы услышать, что я с кем-то встречаюсь, я не хочу… — Я прервалась.
— Давать им ложную надежду?
Черт. Как, черт возьми, я попала в эту яму.
— Вроде того, наверное.
— Не будь такой напуганной, — сказал Эрик, и откинул мои волосы назад. — Мы любовники, пока. Я знаю. И знаю, что девушка не станет говорить своему отцу о мужчине, если она не считает…, не знаю. Что это что-то серьезное.
— Я думаю, что пока еще не знаю кто мы друг другу.
— Все в порядке. Я тоже.
— Но я чувствую себя неловко. Это очень жалко.
— Тише. Парень с девушкой должны повстречаться несколько месяцев, прежде чем она расскажет о нем отцу. И намного дольше займет времени, чтобы девушка рассказала своему отцу-патрульному, что спит с бывшим заключенным.