Это о многом мне говорило, я почувствовала, как слезы потекли по моим щекам. Эрик поднял глаза.
— Ох, черт.
Я сжала его руку и вытерла слезы рукой в перчатке.
— Это хорошие слезы.
— Как так?
Я пожала плечами.
— Потому что я всегда именно так себя и чувствовала с парнями. Дома. Словно, мне нельзя было иметь аспекты, которые не подходили под описание милой, благоразумной хорошей южной девушки. Словно, мне нельзя давать обещания, или перебивать, или сквернословить, или выходить из себя, никогда. Это почти как быть на испытательном сроке.
Уголок его губ дернулся.
— Я читал твои письма. Я знаю, что ты не такая.
Я улыбнулась.
— И мне было приятно, что кто-то видит меня такой. И ценит за это.
Его взгляд снова забегал, опускаясь, то на мой шарф, то на подбородок.
— Ты думаешь… — Он прервался, но я знала, о чем он спрашивал.
— Возможно. — Он сделал все возможное, чтобы исправить свою ошибку, что не сообщил о своем освобождении, и объяснил, почему избил другого человека до полусмерти. Что более важно, я верила ему, когда он говорил, что хочет двигаться дальше. И то, что мне было на самом деле нужно, верить ему, что его чувства ко мне были симпатией, а не навязчивой идеей.
Его следующие слова были едва слышным шепотом.
— Скажи, что мне сделать, чтобы появился хоть какой-то шанс вернуть все обратно.
Я не думала. Просто говорила.
— Поцелуй меня.
— Сейчас?
—Нам нужно выяснить, есть ли у нас чувства вне писем. Если нет, тогда какой смысл в наших страданиях.
— Ты страдала из-за меня? — спросил он, и его глаза сузились самым очаровательным дерзким образом.
— Конечно. Из-за того мужчины, которого я встретила на тех страницах. Покажи мне, что он сейчас здесь, со мной. — Я была не совсем уверена, что за женщина говорила эти слова. Но, возможно, мне следует позволить ей говорить почаще.
Он смотрел на меня, и его взгляд вернул меня на тот жесткий стул, в ту мрачную комнату в жестоком мире. Эти горячие, темные глаза, которые манили меня, как заблудившуюся бабочку. Он пододвинулся ближе. Я сделала так же, подняв свою согнутую ногу, расположив колено между нами. Ремень безопасности сковывал меня, и я отпустила его руку, чтобы мы смогли отстегнуться.
Мое колено на его бедре, тепло сплотило нас. Он снял другую перчатку, затем две голые, холодные руки легли на мои скулы, а эти губы внезапно оказались так близко. Кончиками пальцев он гладил мои щеки, брови, нос, обвел мои губы. Ни один мужчина не заставлял меня чувствовать себя такой очаровательной. Он прикасался ко мне словно я нечто ценное и соблазнительное. Я прикоснулась к нему в ответ. Контуры его лица, щетина, о которую я мечтала потереться кожей — намного мягче, чем я себе представляла. Я помнила его черты по комнате отдыха, по классной комнате, кода он сидел за столом напротив, но это не шло в сравнение с реальным прикосновением. Чувствовать тепло его тела, чувствовать запах его тела.