Одновременно с приглашением мягко распахнулись прозрачные затемненные карбоновые двери.
Сделав несколько шагов по платформе, Эрика поравнялась с вагончиком, напоминающим почти наполовину приплюснутый стеклянный шар.
Вход в вагон был открыт и она удобно расположилась в анатомическом кресле, которое по замыслу конструктора было определено в заднюю часть вагона.
— Здравствуйте, Эрика Симпсон, — поздоровался вагон человеческим голосом, — уточните, пожалуйста, маршрут.
Межнебоскрёбный путь Эрики был постоянным, но на случай непредвиденных изменений, в диалоговую функцию вагона запрограммировали такого рода уточнение.
— Институт Кибернетических Взаимодействий, — привычно ответила Эрика.
— Маршрут подтвержден. Располагайтесь удобно, мы отправляемся.
— Ещё попробуй здесь расположиться неудобно, — иронически заметила Эрика — кресло само подстраивается под параметры пассажира, а места в вагоне хватит чтобы ехать хоть лежа, вытянувшись во весь рост. При этом вагон трогается с места и движется так плавно, что закрыв глаза, можно решить, будто вообще никуда не едешь.
У транспорта на скомпенсированной магнитной подушке была масса приятных достоинств: трогается плавно, бесшумно, компенсирует свое положение в пространстве, ни на градус не отклоняясь от горизонтали и вертикали, а также движется на высоких скоростях.
Вагон мчался над пропастью, образованной несколькими небоскребами, изображающими техногенную копию горных хребтов.
Над головой распахнула свои объятья голубая небесная бездна, а под ногами, на дне архитектурной пропасти, бурлила какая-то микроскопическая жизнь, детали которой с такой высоты не представлялось возможным даже рассмотреть.
Яркие огни рекламы, пестрые одеяния пешеходов, индивидуальная раскраска машин слились в необычную подвижную палитру, привлекшую внимание девушки.
— Если раскрасить в муравейнике всех муравьев в разные цвета, то поверхность муравейника будет выглядеть подобным образом, — Думала Эрика, — А если вылететь на орбиту земли, то наша планета предстанет большим голубым шаром. И если последовать дальше, к глубинам нашей галактики, то оттуда вообще Землю не будет видно. Но наша галактика всего лишь одна из миллиардов галактик во вселенной.
Из таких мыслей родилось ощущение, что ежедневная рутина скрывает от неё что-то важное, человеческое, глобальное. То, чем она занимается и чем занимается большинство людей, не имеет никакого значения во вселенском масштабе. Если взять отдельного человека и представить мир без него, то окажется что он, как муравей, случайно раздавленный сапогом прохожего, ничего не значил для окружающего мира.