– Долго и счастливо, – киваю я.
Какое-то время мы молчим. Тишину нарушает только тиканье моих часов. Когда-то я нашел их у мусорного бака, влюбился с первого взгляда и приволок домой. У этих часов есть большой круглый циферблат и прекрасный, исправно работающий механизм, но нет стрелок. Они громко тикают, отмеряя время, но не показывают результат, и это, с моей точки зрения, лучшее, что могут сделать милосердные часы для своего владельца.
– И что мне теперь делать? – наконец спрашивает Люс.
Пожимаю плечами.
– Полагаю, ты уже купила билет до Марвежоля? В один конец?
– Билет всегда можно сдать, – говорит она, уставившись в пол.
– Можно сдать. А можно не сдавать. Что мне по-настоящему нравится в жизни, так это многообразие возможностей.
– То есть, ты думаешь, я не сошла с ума? – осторожно спрашивает Люс.
– Пока нет. Вот если ты все-таки сдашь билет, тогда я, пожалуй, начну беспокоиться.
– Ладно, – бормочет она, – как скажешь. Я-то надеялась, что ты…
– Что я стану тебя отговаривать? И тогда ты, наконец, убедишься, что приняла правильное решение, назовешь меня дураком и уйдешь, хлопнув дверью?
– Хлопать дверью я не планировала, – сердито говорит Люс. – Но, в общем, да, я бы предпочла, чтобы ты меня отговорил. Должен же кто-то удержать меня от этой нелепой выходки.
– Если бы ты действительно этого хотела, ты бы пришла не ко мне. К кому угодно, только не ко мне, – смеюсь я, и она, наконец-то, тоже начинает улыбаться.
– Все гораздо хуже, чем ты думаешь, – вздыхает она. – Я уже успела уволиться. То есть, обещала поработать до конца месяца, но это – все. Впрочем, от квартиры пока не отказалась. Хорошая квартира, маленькая, но очень удобная, ты же там был, да? Скажи, отличная? И сравнительно дешевая. В общем, я не решилась вот так сразу с ней расстаться. Там пока одна моя подружка поживет, а потом видно будет… Слушай, ну чего ты такой довольный сидишь? Мне, между прочим, очень страшно. Я просто умираю от страха, ежесекундно! Ни о чем думать не могу, все из рук валится. Представляешь, вдруг я приеду, а там… А там просто маленький, красивый, богом забытый городок, их во Франции больше, чем блох на собаке. Дюжина кафе, пять продуктовых магазинов, две гостиницы, одна средняя школа. И никаких представлений по ночам. И никаких оборотней. И никакого ветра.
– Отставить панику, – говорю я. – Ветер там, в любом случае, будет. А это, если я все правильно понимаю, главное.