– Я ненавижу это обсуждать.
– Поэтому эта информация не была указана в вашем личном деле?
– Я терпеть не могу говорить об этом. Я начинаю злиться.
– Почему вы злитесь?
– Мои родители знали, что у них опасная работа. Они знали, что рискуют, но поставили под угрозу не только себя, но и мою сестру. Чарли было всего двенадцать. Она не должна быть там находиться. Ее следовало оберегать.
– И вы считаете, что у вас нет материнского инстинкта? – спросил Никос.
Джорджия нетерпеливо тряхнула головой, сожалея о своей откровенности.
– Я отнесу чай в свою комнату. Если мне повезет, я снова усну. – Она встала. Фарфоровая чашка звякнула, когда она случайно задела ею чайник.
Никос забрал у нее из рук чашку и поставил ее на стол. Потом он взял Джорджию за руки.
– Вы дрожите, – заметил он.
– Я скучаю по ним. – В глазах Джорджии стояли слезы. Она отвернулась.
– Вы их любили.
– Очень любила.
Она не поняла, как это случилось, но внезапно Никос опустил голову и коснулся губами ее рта.
Как только он поцеловал ее, Джорджия вздрогнула так, словно наступила на оголенный электрический провод. Когда Никос скользнул языком ей в рот, она снова содрогнулась от удовольствия. Она давным-давно не целовалась. От волнения и желания в ее жилах бурлила кровь. Никос запустил пальцы в ее длинные волосы, коснулся затылка, а затем шеи.
Умом Джорджия понимала, что должна оттолкнуть Никоса, но ее тело жило своей жизнью. Поцелуй с Никосом был по-настоящему шокирующим.
Он провел руками по ее талии, по груди, и Джорджия всхлипнула у его губ. Она чувствовала необузданное желание.
А потом поцелуй закончился так же внезапно, как начался. Что-то бормоча по-гречески, Никос отошел от нее. Джорджия была уверена, что он ругается. По-видимому, он сожалел о поцелуе.
Джорджия выбежала из кухни. Ворвавшись в свою комнату, она заперла дверь и прислонилась к ней спиной, ее ноги дрожали.
Она никогда не испытывала такой страсти и наслаждения, головокружительные волны которого по-прежнему пробегали по ее телу. Она медленно выдохнула, стараясь успокоиться и собраться с мыслями, но продолжала чувствовать касание тела Никоса и вкус его губ.
Джорджия никогда не переживала ничего подобного.
И самое невероятное в том, что она хотела большего.
На рассвете Никос отправился на гору, чтобы побегать. Он всегда так поступал, когда волновался и не мог здраво соображать.
Он взобрался на вершину горы, где располагалась взлетно-посадочная полоса для его самолетов, и побежал вперед.
В конце концов он устал и успокоился. Теперь можно было возвращаться в дом, не опасаясь за безопасность Джорджии.