- Ну, так ступай к нему в гостиницу.
- Я боюсь, - помедлив, тихо проговорила Таня. - Я и мимо-то этого дома боюсь ходить. От него всегда пахнет, как от больницы, а окна слепые.
- Вот как, слепые?.. - Старик снова протянул Тане свой ящик с красками. - Ладно, пойдём провожу, да и куда мне спешить…
- А как же ваша «натура»? - спросила Таня, неуверенно потянувшись к ящику рукой.
- «Натура»! - хмыкнул старик. - Что ты знаешь про мою «натуру»? Я и сам-то в ней толком не разберусь. Ладно, пошагали.
- Пошагали! - радостно повторила Таня, радостно принимая от старика ящик с красками.
В крохотном кабинетике, где помещался лишь стол, да канцелярский шкаф, да ещё два стула, а окно было всё же зарешечено: стало быть, что-то ценное либо важное хранилось здесь; вот в этой казённого вида комнатёнке с зарешечённым окном, устало подперев голову рукой, сидела за столом Танина мама. А другая её рука лежала на телефонной трубке, и то сжимались пальцы, то разжимались, так и не зная, поднять ли трубку или оставить её на месте.
Отворилась дверь, и в кабинетик широко шагнула, привычно решительная в своих движениях одна из зеленоглазых сестёр Саши, та, что была хирургом, - тётя Лиза. Она не затворила за собой дверь, ей и так было здесь тесно.
А за дверью открылась большая комната, даже зал настоящий с рядами скамеек. Там было людно, и многоголосый говор тотчас до отказа заполнил маленький кабинетик. Карме-то все напряжённые, истончившиеся в звуке голоса и в то же время негромкие. Так говорят, ожидая чего-то важного, волнуясь, боясь чего-то.
- Ну, позвонила?! - напористо громко спросила Лиза Чижова, наклоняясь к своей подруге.
- Нет ещё.
- Да ты решайся, милочка, решайся. Гляди-ка, судья, серьёзный человек, а снять трубку да сказать несколько твёрдых слов решимости не хватает. Удивляюсь вам, Мария Сергеевна.
- Затвори дверь, - медленно отняв от лица руку, устало проговорила Мария Сергеевна.
- Чего уж, ухожу, ухожу! - снова широко шагнула, но теперь из кабинетика в зал громкоголосая её подруга. - Кстати, народ весь в сборе, ни местечка свободного - дело-то, говорят, нынче серьёзное. Вас ждут, товарищ судья.
Она с прижимом прикрыла за собой дверь, и снова стало в кабинетике тихо, и снова устало опустила голову на руку Мария Сергеевна, Танина мама, городской народный судья. Вдруг вскинула голову, жёстко сжала губы и рывком сорвала с рычага телефонную трубку.
- Гостиницу! - резко проговорила она это тягучее слово, когда в трубке прозвучал звонко-приветливый голосок телефонистки: как же, как же, ведь судья звонит!..