Николай Андреевич об этом и сказал вслух:
- Что, не ноздревская ли шарманочка-то? Вы «Мёртвые души» ещё не проходили?
Обидчиво дёрнув головой на насмешливое замечание Таниного отца, Саша ничего не ответил ему и только повёл рукой вдоль стенок своего убежища - смотрите, мол, после поговорим.
А на стенах и прямо на полу, весьма причудливо соседствуя, разместились тусклые иконки, с изъеденными переплётами толстенные книги, и вдруг кузнечные ножницы для резки железа, видно старые-престарые, и вдруг побитый, помятый медный таз, и высокая меховая шапка, какие не носят уж давным-давно, - целая страна для несметных полчищ моли.
Много ещё было всякой всячины в Сашином убежище - всего сразу и не разглядишь да и не сразу про иную вещь догадаешься, что это такое. Просто старьё? О нет! Николай Андреевич не столько по виду всей этой коллекции, сколько по напряжённо-порывистым движениям мальчика, по его спрашивающим, готовым то обрадоваться, то обидеться глазам, понял, что вся эта груда дряхлых вещей, собранная здесь Сашей и его друзьями, всерьёз дорога им.
- Музей? - догадался Николай Андреевич.
Саша просиял.
- Вот, собираем потихоньку, - проговорил он как можно равнодушней, но радость и гордость так и звенели в его голосе.
- А что, ценно? - хвастливо спросил Мишка Котов. - Тут у нас есть такие экспонатики, которых и в городском музее не сыскать.
- Это верно, - мягко согласился Николай Андреевич. - А что это у вас за надгробье, ребята? Чьё оно? Каких времён?
- Исследуем, - солидно подал голос Егор Кузнецов. -
Буквы от древности истёрлись, да и заковыристые они какие-то.
- Называется «славянская вязь», - пояснил Вася Ларионов. - Я старинный букварь достал, теперь будем изучать.
- Это дело, - покивал Николай Андреевич. - Ну, а почему вы, ребята, забились со всей этой стариной в такую темь да тесноту? Не лучше ли было собирать вам этот музей прямо у себя в школе? Вам бы и учителя помогли охотно. Учитель истории там, литературы, географии. Им-то вы хоть рассказали о своей затее?
- Нет! - нервно распрямляясь и уже готовый к спору, к возражениям, запальчиво проговорил Саша. - Так не интересно - в школе, с учителями. Интересно вот так, как мы. Когда сами! Вот соберём, отыщем что-нибудь совсем удивительное, древнее, расшифруем все самые древние надписи - вот тогда пожалуйста.
- Что - пожалуйста? - спросил Николай Андреевич, стараясь заглянуть в Сашины глаза.
Как ни темно здесь было, а глаза мальчика сейчас свергались таким горячим изнутри светом, что будто прибавляли света и этой конуре.
- А вот тогда пускай и смотрят! - Саша широко раскинул руки движением щедрым, дарящим.