Грязно выругавшись сквозь крепко стиснутые зубы, мужчина поднялся на ноги, держась одной рукой за стену, машинально, совсем не задумываясь над этим в темноте, стряхнул со штанов грязь и, обдирая крепкие мозолистые ладони об острые края треснутых каменных плит, начал осторожно спускаться вниз, нащупывая дорогу ногами.
С большим трудом добравшись до тлеющего огонька, он присел и, подняв факел, принялся его усердно раздувать. Огонь, потревоженный настырным человеком, затрещал и вновь вспыхнул, заиграл, разбрасывая вокруг красные искры.
Молодой статный мужчина в рваной просаленной одежде, покрытой пятнами от вина и засохшей крови, огляделся вокруг. Он стоял в тесной комнате с провисшим потолком там, где треснули каменные балки, стиснутой с двух сторон плитами серого с прожилками кварца камня, перед покосившейся, сорванной с нижней петли, сильно обгоревшей дверью из бронзы, ведущей в неизвестность. Странные гротескные фигуры извивались на ней, складываясь в причудливые изображения, игривые тени искажали то, что покрывала копоть и пыль времен. Изнутри струился мягкий голубоватый свет. Кажется, он наконец нашел то, что искал…
Все вокруг было словно поражено древним проклятием — стены сочились черной субстанцией, маслянистой и дурно пахнущей, на потолке и в щелях у пола расположились странные полупрозрачные растения с извивающимися нежными стеблями, увенчанными голубоватыми бутонами. Под ногами замерли сухие плети длинной ядовитой лианы, чьи багровые цветы давно опали, потеряв свой цвет во мраке подземелья, а хищные шипы растеряли свой смертоносный яд.
Человек в нетерпеливом предвкушении уже было хотел двинуться дальше, не найдя ничего полезного или опасного в поле видимости, как вдруг его взгляд выделил среди кучи щебня в углу облепленный зеленоватой слизью, полурассыпавшийся скелет, почти вросший в камень окружающих его стен. Мужчина отшатнулся, так как не ожидал увидеть нечто подобное здесь. Но это был не страх, а скорее присущий всему живому инстинкт. Бывалого воина трудно напугать чьей-либо смертью. Но все же тоненький холодок страха перед миром мертвых и обителью древности проскользил верткой змейкой по его позвоночнику, острой иголочкой впился между лопаток и засел там, не переставая напоминать о себе раздражающим покалыванием.
— Вот и первый обитатель этих недр, — проговорил человек тихо, перекрестившись и поцеловав болтающийся на цепочке на шее медный крестик. — Здесь кто-то жил раньше, книги Тара не соврали. Смерть и здесь побывала. Значит мои труды не напрасны.