Это был шанс для Роксоланы. Ей было легко сыграть на струнах подозрительности в характере Сулеймана, заронить в нем неприязнь к амбициям Мустафы, внушить ему мысли о том, что тот имеет виды на султана, сравнимые с теми, которые некогда побудили его самого сместить собственного отца Баязида II.
Раздумывая, идти в поход или нет, Сулейман медлил. Его мучили сомнения, связанные с тем шагом, который ему предстояло сделать в отношении собственного сына. В конце концов, придав делу теоретический характер, он попытался получить беспристрастный приговор от муфтия, шейх-уль-ислама. Муфтий ответил, что, по его мнению, раб, предавший господина, «заслуживал быть замученным до смерти».
Таким образом, религиозное сознание султана было спасено. Идя походом в восточном направлении, он достиг в сентябре полевого штаба в Эрегли и вызвал Мустафу из Амасьи. Будучи осведомленным о судьбе, которая могла ожидать его, Мустафа не поддался на уговоры доброжелателей и подчинился отцу. Он ответил, что, если ему суждено потерять жизнь, он не смог бы поступить лучше, чем вернуться обратно в источник, из которого он вышел. «Мустафа, – писал Бусбек, – стоял перед трудным выбором: если он войдет в присутствии своего разгневанного и обиженного отца, он подвергнется несомненному риску; если он откажется, он ясно подчеркнет, что замышлял акт предательства. Сын избрал более смелый и опасный путь». Он проследовал в лагерь своего отца.
Там прибытие Мустафы вызвало сильное возбуждение. Сын смело поставил свои шатры позади шатров отца. После того как визири выразили Мустафе свое почтение, он поехал на богато украшенном боевом коне, эскортируемый визирями и под возгласы толпившихся вокруг него янычар, к шатру султана, где он должен был получить аудиенцию. Внутри все казалось мирным, не было солдат, телохранителей или сопровождающих лиц. Присутствовали, однако, несколько немых (категория слуг, особенно ценившаяся турками), сильных, здоровых мужчин – предназначенных ему убийц. Как только Мустафа вошел вовнутрь, они решительно набросились на него, изо всех сил пытаясь набросить на него петлю. Будучи человеком крепкого телосложения, Мустафа отважно защищался и боролся не только за свою жизнь, но и за трон; ибо не было места сомнению, что, сумей он вырваться и соединиться с янычарами, они были бы настолько возмущены и тронуты чувством жалости по отношению к своему фавориту, что могли бы не только защитить, но и провозгласить его султаном. Опасаясь этого, Сулейман, который был отгорожен от происходившего всего лишь льняными занавесями шатра, высунул голову и бросил на немых свирепый и грозный взгляд и угрожающими жестами пресек их колебания. После этого, в страхе удвоив усилия, слуги опрокинули несчастного Мустафу на землю и, набросив шнурок на шею, удушили его.