За это время Баязид ничего не сделал для того, чтобы надлежащим образом встретить любую такую угрозу. Потеря Сиваса была первым серьезным ударом, обрушившимся на него после ряда легких побед над мелкими князьями как в Европе, так и в Азии, унизительным результатом первой схватки с действительно грозным противником. Впервые встретив равного себе, Баязид казался парализованным, ошеломленным поражением, медлительным в реакции на кризис, с которым он теперь столкнулся. Несомненно, его физическое состояние и умственные возможности были подорваны усиливавшейся тягой к пьянству и разгульной жизни. Тимур, отсутствовавший более года после захвата Сиваса в связи с кампанией, которую он вел в Сирии и Месопотамии, оставил свой выдвинутый в Армению штаб широко открытым как раз для такого нападения, какое принесло Баязиду имя Удар Молнии. Но гром не гремел, и молнии больше не сверкали. Баязид, не обнаруживая ничего из своей обычной быстроты решения или действия, не нанес Тимуру удара возмездия, не попытался умиротворить его. Где была теперь та решимость, то военное и дипломатическое искусство, которые принесли ему победу и Европе?
Летом 1402 года Тимур принял окончательное решение пойти походом на Баязида. Теперь союза с ним против османов искали генуэзцы и другие страны христианской Европы. После захвата Сирии он больше не чувствовал себя склонным поддерживать солидарность с другими силами ислама. Поэтому он двинул свою победоносную армию на запад, к Сивасу. Только теперь, почти два года спустя после первоначальной потери города, Баязид заставил себя отказаться от осады Константинополя и перебросить основную часть своей армии в Азию. В ужасную жару середины лета, по выжженному солнцем, безводному Анатолийскому плато он пошел из Бурсы походом к крепости Ангора, расположенной в самом сердце страны.
Это была закаленная, высокодисциплинированная армия, равная мужеством и военным мастерством Тимуру и его татарам из Центральной Азии. Но теперь армия Баязида не была, как в прошлом, абсолютно единой или действительно абсолютно всем довольной. Четверть ее солдат составляли собственно татары, следовательно, солдаты сомнительной преданности. Все воины были измучены изнуряющей жарой и длительными переходами, а Баязид не давал им времени отдохнуть или восстановить свои силы. Другим источником недовольства среди рядовых был отказ открыть казну, в результате чего выплата жалованья воинам задерживалась.
Тем временем полководцы султана выразили несогласие с его планом кампании. Столкнувшись с противником, значительно превосходящим армию султана в живой силе, они убеждали его, что в соответствии с традиционной военной тактикой османов Баязид должен сначала занять оборону, т. е. позицию, позволяющую сделать собственный выбор. Вместо того чтобы идти против Тимура в наступательный бой, ему следовало бы на несколько дней укрыться в горах, дав войскам отдохнуть и вынудив Тимура искать армию султана в изнуряющей жаре на плато. Но Баязид с упрямством, исключавшим всякое здравое суждение и самоконтроль, нетерпеливо хотел лобового столкновения. В результате его армия шла на восток по дороге на Сивас, заняв передовую позицию в излучине реки Галис, откуда при появлении Тимура должен был начаться бой.