– Известно ли господину министру, что трое полицейских чиновников, арестовавших ван дер Люббе, выдаваемого здесь за коммуниста, не обнаружили у него партийного билета?
– Мне все известно, – рявкнул Геринг.
– Откуда же взялось официальное сообщение господина министра о том, что у ван дер Люббе был отобран партийный билет?
– Я так предполагал, – не задумываясь, выпалил Геринг.
– И на основании этого предположения сделали вывод, что имеете дело с коммунистом?
– Это касается меня – какие выводы я делаю.
– Здесь суд, господин министр, – спокойно заметил ему Димитров.
– Но в этом суде вы не прокурор! – огрызнулся Геринг.
– Тем не менее вы должны ответить на мой вопрос.
– Вопросы задавайте, обращаясь ко мне, – сердито остановил Димитрова председатель. – А я буду решать, должен ли свидетель отвечать на них.
– Так мы не скоро доберемся до сути.
– Что это? – нахмурился председатель. – Оскорбление суда?!
– Мне показалось, что это усложнит процедуру.
– В таком случае будьте точнее в выражениях! – Председатель взглянул на Геринга и, словно сомневаясь, имеет ли он право это сделать, нерешительно сказал Димитрову: – Задавайте вопросы… только вежливо, пожалуйста.
Димитров насмешливо поклонился председателю и обернулся к Герингу:
– Что сделал господин министр внутренних дел, чтобы двадцать восьмого и двадцать девятого февраля выяснить все возможные версии поджога рейхстага и прежде всего не потерять следов ван дер Люббе, исчезнувшего в полицейской ночлежке Геннигсдорфа?
– Я министр, а не сыщик! Я не бегаю по следам поджигателей! – прорычал Геринг.
– Но разве ваше заключение, что именно коммунисты, а никто иной являются поджигателями, не определило для полиции весь ход расследования? Не оно ли отвело полицию от других истинных следов?
Не давая Димитрову договорить, Геринг крикнул:
– Меня не могут интересовать личности поджигателей. Мне было важно установить, какая партия отвечает за поджог.
– И вы установили?..
– Поджог рейхстага – это политическое преступление. Я убежден, что преступников надо искать именно в вашей партии! – голос Геринга становился все более хриплым. Потрясая кулаком в сторону Димитрова, он кричал: – Вашу партию нужно уничтожить! И если мне удалось повлиять на следственные органы в этом отношении, то я рад: они нашли вас!
Он умолк, тяжело дыша, и отер платком вспотевшее лицо.
Димитров все тем же ровным голосом спросил:
– Известно ли господину министру, что партия, которую «надо уничтожить», господствует на шестой части земного шара, а именно – в Советском Союзе?
– Мы уничтожим ее и здесь, и везде… – начал было Геринг, но на этот раз и Димитров повысил голос: