— Да, неплохо. Но скажите, знаете ли вы хоть один случай, который бы подтвердил это?
— Что?
— Правдивость того, что вы рассказываете.
— Ну еще бы! Не кто иной, как моя племянница Кармен, попалась таким образом.
— Как?
— Да так. Кармен на того парня, который ей достался, и внимания не обращала. Как этот болтун Леонардо за ней ни увивался, ничего. Кармен на него и смотреть-то не желала. И вот колдунья Бенита Пинтин посоветовала ему достать камешек. Этот парень — будь он проклят! — раздобыл его. И Кармен, такая честная, вскоре стала настоящей распутницей. Сначала сошлась с Леонардо, а потом и с другими. Но не будем говорить об этом, мне неприятно.
— Вы правы, сеньора, не будем говорить об этом.
Во дворе все еще играет музыка. Кажется, парочки готовы танцевать до петухов.
Я смотрю на часы. Два часа ночи.
— Сделай одолжение, дружок, — говорю я Лупе, — распорядись, чтобы привели моего мула.
— Вы уже уезжаете?
— Уезжаю. Когда мы увидимся снова?
— Завтра. Моя нана, как всегда, побеспокоит вас, чтобы вы подсчитали, сколько она продала кофе.
— С большим удовольствием буду ждать ее. Но, послушай, почему бы тебе не прийти вместо нее?
— Да вот потому.
— Дикарка! Придется мне купить камешек сигуамонты. Не знаешь ли, кто его продает?
— Сумасшедший!
Я прощаюсь со всеми. С грустью говорю «до свидания!» в ответ на сердечные и искренние слова.
Мул хорошо знает дорогу; он везет меня самой короткой тропкой. И вскоре я теряю из виду дом этих хороших людей.
На повороте кофейной плантации до меня долетают, как бы догоняя меня, хрустальные нотки женского голоса. Я останавливаюсь, чтобы послушать. Звучат аккорды гитары. Хорошо знакомый мне милый голос приносит на крыльях своей восхитительной музыки слова романса «Старая любовь».
…Когда однажды я покидал их,
Так говорили мне они в слезах…
Мною овладевает странное душевное волнение, неведомое мне ранее чувство грусти и одиночества, трепет желания, которому я не знаю имени.
Разве есть еще такие люди, как они!
Солнце уже закатилось.
В тот вечер индейцы из предместья Асунсьон лихорадочно отыскивали всякие звонкие погремушки, чтобы «помочь луне» в предстоящем затмении. Говорили, что начнется оно в двадцать один час две минуты три секунды. Это предсказал, как и подобало ему, школьный учитель, хорошо осведомленный по календарю.
Вот досада! Нужно же было луне попасть в беду именно этим вечером, когда все мы собирались хорошо повеселиться на свадьбе ньо Гойо Патиньо.
Ньо Гойо был самым богатым индейцем в предместье и, как это ни удивительно, вопреки обычаям своего народа, прожил до пятидесяти с лишним лет, не помышляя о браке. Почему он не хотел жениться, ньо Гойо никогда не говорил, но догадаться, в чем тут дело, было нетрудно: просто такой богатый человек мог позволить себе роскошь жить холостяком.