Росенда, которая хорошо знала достоинства и недостатки ньо Кальсадиа, повиновалась ему во всем. Она надевала на себя все украшения, какие только ни покупал ей муж, хотя даже к окну не подходила. Она была примерной женой, хотя уж слишком красивой и честной.
— Скажи мне, Ченда, почему ты ни разу не надела обновы?
— Какой?
— Голубого платья на нижней юбке, что я принес.
— Это потому, что я хочу пойти в нем в воскресенье к обедне.
— Но ты ведь знаешь, не по нраву мне это. Не для того я трачу денежки, чтобы доставлять удовольствие деревенским мужланам, которые таращат на тебя глаза. С меня довольно, чтобы ты наряжалась для меня одного.
— Хорошо. Я его надену вечером.
— Вот такой я тебя люблю, проказница. Зажгу-ка лампу, чтоб получше тебя рассмотреть.
Вы меня спросите, а не был ли ньо Кальсадиа деспотом? Быть может. Я никогда не был женат и не могу вам ответить. Мне неведомо, для каких надобностей наряжаются женщины, да меня это и не интересует. Что мне ведомо, так это только то, что одетые по теперешней моде, либо раздетые, выглядят они одинаково. Красивы необыкновенно! И еще мне ведомо, что, будь все мужья, как ньо Кальсадиа, страдать пришлось бы нам, холостякам. Ибо никогда бы нам не видеть красивых платьев на улице. А больше мне неведомо ничего.
Была Росенда, повторяю, женою безупречной. Гордился ею, повторяю, ньо Кальсадиа. Но повтори я это вам хоть тысячу раз, как в песне, кое о чем завистники в селении все же судачили.
— Всякий раз, как ньо Кальсадиа отправляется в Исалько, — услышал я как-то, — Росенда бежит кушать апельсины сеньоры Паулы.
«Эка беда! — сказал я себе. — Нечего им больше сказать о Росенде, вот и болтают».
И я позабыл об этом разговоре. Какое мне дело до того, куда деваются апельсины сеньоры Паулы?
* * *
Однажды, как мне потом рассказали, ньо Кальсадиа сказал своей жене, чтобы она не ждала его к обеду, так как у него полно всяких дел в Исалько.
Но где они у него действительно были, так это в апельсиновом саду сеньоры Паулы. Там он действительно натворил дел: убил двух человек. Двумя выстрелами убил Росенду и мирового судью.
В Калуко поднялся ужасный переполох. В тот день только и было разговоров, что об убийце да об убиенных.
Желая получить для «Эль-Сонсонатеко», чьим корреспондентом я являюсь, точные сведения, я пошел на дом к сеньору алькальду.
— Он их убил, — сказал мне алькальд, — потому что застал их, когда они ели апельсины сеньоры Паулы.
— За это?.. Может быть, на обязанности ньо Кальсадиа было стеречь эти самые апельсины?
— Нет, сеньор, но дело обстоит именно так. Уже четыре месяца, как они ели апельсины сеньоры Паулы.