Дёрнувшись, я поняла, что освободиться в этот раз не удастся, и процедила скорее от бессилия, чем от злости:
– Отпусти!
– Чтобы ты снова попыталась сбежать? – иронично вскинул брови мужчина, легко удерживая мои запястья одной рукой, а второй дотягиваясь до футляра, лежащего на кресле. – Тебе не хватило одного падения с лестницы, маленькая маранта?
– На этот раз я выбрала бы балкон, – прищурившись, зло выплюнула я, чувствуя, как от осознания цели Аделиона бешено колотится сердце. Разумом я понимала, что рано или поздно до этого дойдёт, но верить отказывалась. И дёрнулась ещё раз. – Чтоб уж наверняка!
– Неужели настолько не дорожишь своей жизнью, Карина? – насмешливо спросил лерат, и бархатный футляр в его руке с тихим щелчком раскрылся. Но доставать содержимое он не спешил, внимательно всматриваясь в моё лицо. И что-то такое было в его глазах, что заставило меня прошептать, невольно облизнув пересохшие от волнения губы:
– Дорожу. Но свою свободу я ценю гораздо больше.
– Вот как. – Неожиданно положив футляр на пол у своей ноги, мужчина слегка склонил голову на бок, рассматривая меня так, словно видел в первый раз. В глубине его тёмных глаз мелькнуло что-то непонятное, и он, приблизив своё лицо к моему, сильно сжал пальцами подбородок. Коснувшись моих губ коротким поцелуем, лерат произнёс: – Жаль, Карина. В мои планы не входит дать тебе умереть.
– Нет, – тихо выдохнула я, глядя на его усмешку, и похолодела, чувствуя, как лодыжки обвило что-то прохладное.
Оно плотно сжало щиколотки, затем подобная участь постигла и шею – горло стиснуло на миг, раздался короткий мелодичный перезвон, а на смену стальной хватке лерата пришли мягкие, но гораздо более противные объятия ткани…
Аделион встал, довольно улыбаясь, а я так и осталась лежать на полу, чувствуя тягучую боль, разлившуюся по груди, накатывавшую волнами. Она постепенно уходила, оставляя после себя невероятную тяжесть и опустошение. Медленно протянув руку, я прикоснулась к шее, пальцами нащупала проклятые золотые колокольчики, отозвавшиеся перезвоном. Нервно сглотнув, поднесла заметно дрожащую руку к глазам и тут же уронила её на пол, лишившись сил в один миг, закрывая глаза и чувствуя, как их наполняют слёзы.
Он это всё-таки сделал…
Этот чёртов лерат нацепил на меня ошейник! Против моей воли, ради удовлетворения своих эгоистичных желаний, просто потому, что ему так захотелось. Как какой-то дворовой собаке, ручной кошке, домашнему хорьку, как… рабыне.
С силой сжав пальцы в кулаки, свернулась в клубок прямо на ковре, не обращая внимания на стоявшего рядом Аделиона. Подтянув колени к груди, закусила губу, чувствуя, как по щекам стекают слёзы обиды и непонимания. Я не могла, я не хотела в это верить, но горькая реальность, как и кожаные алые полоски на моём теле, твердила об обратном.