Дверь оказалась заперта. Не желая сдаваться так просто, я зажгла свечу и осмотрела замок. Судя по всему, механизм был из самых простых: поворот ключа в скважине поднимал узкую задвижку с обратной стороны. В щель между дверью и косяком как раз прошла бы обложка моего верного блокнота. Без малейшего сожаления я оторвала ее, просунула в щель и подняла задвижку.
Дверь распахнулась. За ней оказалась лестница вниз, в подлинную клоаку, исполненную все того же отчетливого неприятного запаха. Дагмира следовала за мной со свечой; огонек колебался, приплясывал на каждом шагу. Едва мы спустились вниз, свет пламени заиграл на сотне стеклянных поверхностей.
В погребе располагалась вовсе не мастерская таксидермиста. Внизу находилась лаборатория химика, подобных которой я никогда прежде не видела, да и после встречала лишь в зданиях университетов. Для большинства всех этих предметов я даже не знала названий – бутыли, мензурки, реторты, резиновые шланги, широкие кюветы… Судья в подобных вопросах из меня был неважный, но одна лишь доставка всего этого сюда, должно быть, обошлась в целое состояние.
Дагмира поднесла пламя свечи к фитилям двух ламп и осветила помещение. Я огляделась. Отблески света заиграли на изрядно исписанном блокноте на столе и ящиках с химикалиями под столом. Еще не взглянув на них, я поняла, что ярлыки окажутся знакомыми. Так и вышло: чиаворские надписи, большинство названий незнакомы, но серную кислоту я узнала сразу. Значит, Астимир действительно раздобыл ее здесь. Но зачем?
Ответ – или, по крайней мере, часть ответа – лежала в дальнем углу.
Эти кости никак нельзя было принять за медвежьи или волчьи. Подобные им я рисовала под открытым небом, отчаянно спеша из опасений, что они распадутся прежде, чем я успею зафиксировать все детали. Подобные им, покрытые минеральными отложениями, сохранившиеся благодаря причудам геологических процессов, я видела в огромной пещере близ Друштанева. Здесь они были свалены в огромную кучу – в несчетном количестве, намного большем, чем мог бы предоставить скелет одного зверя. Чего стоил один только ряд бедренных костей у стены!
Кости драконов… Обработанные здесь, в лаборатории, так, что не ломаются… От этой мысли перехватило дух. С помощью достижения Росси мы могли бы изучить их с безмерно большей точностью; мы могли бы раскрыть тайны остеологии и анатомии, над которыми драконоведы ломали голову с момента появления данной области науки!
Но Росси собрал все эти богатства не для науки – в этом я ничуть не сомневалась. Имей он намерение продать их коллекционерам, каждый скелет хранился бы отдельно и был бы сохранен полностью. Но мелких костей сложной формы вокруг не было, и череп имелся только один – лежал на столе на манер охотничьего трофея. Остальные, длинные трубчатые кости – бедренные, плечевые, огромные изогнутые ребра – были лишь кое-как рассортированы.