Это было очень интересно, но дремота уже одолевала, и Соне было досадно, что она мешает ей смотреть на веселых маленьких зверьков. В квартире было тихо, лишь в комнате у Дунечки, за прикрытой дверью, слышались приглушенные голоса.
Соня уже закрыла глаза, сон убаюкивал ее… Вдруг раздался какой-то стук, удар… Соня в испуге вскочила: что-то упало?
Но ничего не упало. Это стучал по столу кулаком Сергей Васильевич. Он стучал кулаком и кричал на Дунечку пьяным голосом, а она только повторяла:
— Сережа, потише! Сережа, Сережа…
Но Сережа кричал все громче. И вот уже какой-то грохот, звон разбитой посуды… Дунечка вскрикнула. Распахнулась дверь, и Дунечка, в белоснежной кофточке, испуганная, заплаканная, с растрепанными волосами, выскочила в хозяйскую комнату. Сергей Васильевич, весь красный от бешенства, попробовал удержать Дунечку, поймал ее за длинные русые волосы, дернул к себе. Но Дунечка вырвалась. Тогда он схватил со стола кипящий самовар и швырнул Дунечке вслед. Дунечка отскочила, убежала в кухню. Самовар с грохотом и звоном ударился о хозяйский стол, и кипяток разлился по чистому мамину полу и полосатым дорожкам…
Соня сидела в подушках, сжавшись в комок. Она замерла от страха: вот сейчас выскочит Сергей Васильевич и начнет громить их комнату и ее, Соню, тоже изобьет…
Квартира всполошилась. Слышно было за стеной, как вскочила со своей постели Ранда. Заговорили у себя в комнате Кузьмич и Анна Ивановна. Вскоре Кузьмич вошел к Соне, полуодетый, в пиджаке, накинутом на плечи. Сергей Васильевич захлопнул свою дверь.
— Что же вы делаете? — сказал Кузьмич, стоя перед закрытой дверью. — Весь народ всполошили. Нешто так можно? Образованный человек считаетесь, а вон что делаете! И жену выгнали… Это в светлый-то праздник!
Сергей Васильевич молчал. Он, видно, разошелся вовсю, а потом струсил. На полу шипел желтый маленький самовар с отлетевшим краном. Дорожки, напитавшись водой, потемнели.
— Если так-то будете, то мы и городового позовем! — пригрозил Кузьмич. — Не успели хозяева за дверь, а вы тут — вон что! А еще образованные, приказчики, при галстуках ходите! — Кузьмич поднял искалеченный самовар. — Эхма! Из чего теперь чай-то пить будете?
Сергей Васильевич молчал. Дунечка, утирая слезы, вошла из кухни. Она собрала дорожки, вытерла пол.
— Он больше не будет, — кротко сказала она Кузьмичу. — Выпил немножко…
Кузьмич ушел спать, еще раз пригрозив городовым. Дунечка легонько постучалась в свою комнату:
— Сережа, открой…
Сергей Васильевич молчал.
— Сережа, поздно уже… Скоро хозяева придут. Ну, открой же! Спать надо!