* * *
Реально переговоры начались в декабре 1991 года. На официальном уровне занимались пропагандой, толкли воду в ступе. Израильтяне предложили задействовать неофициальный, закрытый канал. Этот канал стал работать в Осло в январе 1993 года. Работать эффективно. 13 сентября на лужайке перед Белым домом была подписана Декларация о принципах договоренности в сфере временного самоуправления. 4 мая 1994 года в Каире подписали соглашение «Газа-Иерихон». Арафат получил первую землю. В октябре Ицхак Рабин, Шимон Перес и Ясир Арафат получили Нобелевскую премию мира.
Казалось бы, реальные договоренности, появление первых реальных плодов мира должны усиливать взаимопонимание, размывать почву для насилия, террора. Но жизнь парадоксальна. Успехи на переговорах не ослабили, а усилили террор. Если в 1991 году от рук террористов погибли 26 человек, то в 1992-м — уже 39, а в 1993-м жертвами террористических актов стали 62 израильтянина. В апреле 1994 года взорвал себя в автобусе первый террорист-самоубийца. По моим, может быть, не совсем точным подсчетам, за два года палестинские камикадзе совершили 11 терактов. 123 человека погибли, более пятисот были ранены. Нобелевская премия Арафата сочилась кровью…
Мне много раз приходилось обсуждать эту тему (переговоры и террор) и с израильтянами, и с палестинцами.
Арафат и его сподвижники уверяли меня в том, что они против террора, но не могут уследить за стихийными выбросами народного гнева. Гнев, объясняли мне, вызывается медлительностью, непоследовательностью Израиля, который не хочет уходить со всех оккупированных территорий, убирать поселения, решать проблему беженцев.
Израиль действительно заслужил эти упреки. Но на то и переговоры, чтобы разбираться во всех этих материях. Арафат же предпочитал «дополнять» переговоры насилием. И не только в этом дело. Мне приносили переводы палестинской печати, переводы радиопередач. Они создавали впечатление, что не переговоры ведутся с израильтянами, а идет беспощадная, бескомпромиссная война. Они воспитывали палестинцев в духе презрения и всесокрушающей ненависти к «сионистскому врагу».
Арафат фактически отказался изменять Палестинскую хартию. Во всяком случае, все мои попытки получить новый вариант ничего не дали. Мы же, в крайнем раздражении сказал однажды Арафат, не требуем, чтобы евреи изменили свою святую книгу, хотя там Израилю отведена территория от Евфрата до Нила.
Получалась такая картина. С одной стороны, террор использовали противники Арафата, чтобы оттолкнуть израильтян, сорвать переговоры. Но с другой — сам Арафат, но уже Арафат II, использовал террор, чтобы надавить на израильтян, размягчить их, подтолкнуть их к очередным уступкам. И вот эта вторая сторона все больше выдвигалась на первый план. Об этом, в частности, свидетельствуют речи Арафата, провожавшего в тот мир палестинских самоубийц. «Все мы, — говорил он 1 января 1995 года, — герои-смертники, не щадящие своих жизней ради победы над сионистским врагом. И я хочу сказать павшим героям-смертникам от имени тех, кто лишь готовится принести себя в жертву ради победы: наша клятва остается в силе!.. Мы продолжим эту борьбу вплоть до полной победы!»