Но бывает и другое счастье. Подняться на Эверест. Получить Нобелевскую премию. Стать „мисс Европа“ (или „мисс Малаховка“). Взять в руки свою собственную книгу, еще пахнущую типографией.
Можно и в ином ключе, в ином масштабе людей и дел. Построить дачу. Купить машину. Заработать первый миллион… Всем нам хорошо известно „чувство глубокого удовлетворения“ (ЧГУ). Так вот. Формула счастья — это „ЧГУ + икс“, где „икс“ — некая иррациональная добавка, делающая все вокруг „голубым и зеленым“.
В первом случае все люди могут быть и бывают счастливы, если сами себе активно не мешают. Во втором действительно необходимы „кузнечные работы“, часто — пожизненные, то есть созидательное движение к поставленной цели, борьба за достижение данной цели.
И я тоже „ковал“. Но не счастье. Я ковал скорее самого себя, свое отношение к работе и к людям, наращивал сопротивляемость злу и лжи. Когда получалось — когда нет. Приходилось иногда кривить душой. Но как бы то ни было, старался оставаться самим собой.
Со временем все более строго оцениваешь свой жизненный путь. Мы, шестидесятники, не смогли остановить волну „застоя“. И хотя каждому из нас удавалось время от времени вытаскивать свой „счастливый билетик“, мы не смогли выковать счастье — ни для себя, ни для страны.
Вопрос. Что такое счастье? Ваше мнение.
Ответ. Я уже сказал. Повторю суть. Счастье — это полная победа эмоций над разумом, это восторг, упоение, взрыв радости.
„Тихое счастье“, по-моему, — нонсенс. Впрочем, мой вывод может быть оспорен. Недавно в московской „Литературной газете“ прочитал небольшое стихотворение Александра Кушнера:
Расположение вещей
На плоскости стола,
И преломление лучей,
И синий лед стекла.
Сюда — цветы, тюльпан и мак,
Бокал с вином — туда. Скажи, ты счастлив?
— Нет.
— А так?
— Почти.
— А так?
— О да!
В общем, если, по известному определению, физика — это то, чем занимаются физики, то счастье — это то, что чувствуют, переживают счастливые люди.
Вопрос. А в детстве было ли у вас детство?
Ответ. Если вы имеете в виду атмосферу, отношение ко мне дома, в семье, уличную вольницу, школьные забавы, то было детство в детстве. Счастливое детство? Да. Местами.
Случались и другие „места“.
Вот представьте себе. Мне 7–8 лет. Казарма (мы в военном городке жили). Стою в плотном кольце гогочущих солдат („красноармейцев“, как тогда говорили). Нечто вроде „воскресной школы“. Со мною делятся богатством могучего русского языка. Плюс, так сказать, анализ типичных ситуаций, половое, значит, воспитание…
Всякое бывало. И все-таки детство было. Как и юность. Как и возмужание.