Расшифровав разговор, я подумал вот о чем — не знаю, поймут ли меня студенты РГГУ. Да, мир — театр, и люди в нем — актеры. Сказал бы шахтер или монтер — тоже был бы недалек от истины. Однако нам нравится, что мы все-таки актеры. Мы все больше лицедействуем: политики и журналисты, банкиры и нищие в метро, священники и интернетчики, учителя и ученики.
До чего приятно знать, что по крайней мере один человек сидит в первом ряду партера, подкручивая ус, хмуря брови или усмехаясь, откидываясь на спинку стула или весь подаваясь вперед.
И всегда зная цену всем нашим ужимкам и прыжкам».
К сказанному хотел бы сделать три замечания.
1. В креслах первого ряда партера не положено вертеться, а тем более усмехаться.
2. Давно уже не сижу не только в первом ряду, но и в партере вообще. И билеты слишком дорогие, и смотреть в общем-то нечего.
3. Цену не всем, но многим ужимкам и прыжкам действительно знаю, потому что сам ими занимался.
Все остальное правильно, за исключением утверждения о конце политического театра. В отличие от обычного и даже необычного театра, в отличие от театра Большого или Малого театр политический кончиться не может. Как не может быть закрыт на ремонт или уехать на гастроли. Главная особенность политического театра — качество его спектаклей не зависит от качества актеров. Великолепные актеры могут выдать посредственный спектакль. И наоборот. Посредственные, провинциальные по духу и манере игры актеры могут показать драму или трагедию высочайшего уровня. Последний пример — Беловежская Пуща…
* * *
Без телевидения чего-то не хватало. И когда Ирена Стефановна Лесневская предложила мне поработать на REN TV, я согласился. Ольга Евгеньевна Романова пожертвовала мне десять пятничных минут из своей программы «24 часа».
Замысел хотя и туманный, но был. Взять любое заметное событие недели и через него выйти на какие-либо существенные проблемы, интересные для телезрителей. В ходе предварительных обсуждений я гнул свою старомодную линию: в том блюде, которое мы выдаем аудитории, главное — это кусок мяса, то есть смыслы, значения, а не модерновый телевизионный гарнир. Я чувствовал, что логика мамонта не очень вдохновляет моих собеседников, живущих уже в другую геологическую эпоху. Но они были максимально тактичны, внимательны и терпимы. Решили попробовать.
Первая передача состоялась 1 февраля 2001 года. Приютила меня, помогала мне, заботилась обо мне Олина команда — шесть дам разных возрастов, характеров и размеров. Я назвал их «гарем». Они не возражали, понимая, что это всего лишь шутка… По линии соприкосновения возникали иногда нюансы, но не более того… Притирались.