— Уверен, — тон последнего поставил такую жирную точку в теме о его компетентности, что желания сомневаться или переспрашивать у безопасников отпало.
На осмотр второго синтетика ушло значительно меньше времени. Приблизившись, Буров первым делом нажал ему куда-то на шею. Забрало подчинилось сию же секунду, распавшись натрое. Минута-полторы молчания, вердикт:
— Неактивен.
Спустя некоторое время они уже открывали седьмой по счёту контейнер. Напряжение постепенно нарастало.
— Неактивен.
Буров перешёл к следующему предполагаемому объекту изучения. Защитный кожух опал, собравшись в неширокие полосы по краям проёма.
Но внутри было пусто. Нечаев и Иванов переглянулись. Буров только хмыкнул неоднозначно и пошёл дальше. Как будто его это ничуть не удивило.
Следующее вместилище имело пассажира. На его проверку ушло чуть больше времени, будто Буров что-то перепроверял.
— Неактивен.
Дальше были три пустых «осиных гнезда» подряд. Фонари безопасников один за одним выхватывали контейнеры из полумрака. Непроверенных оставалось всего два, и Иван не на шутку забеспокоился. Нет, он не страшился вдруг обнаружить виновника всего этого мрачного детектива. Наоборот. Возникло смутное ощущение, граничащее с «дежа вю», что они никого не найдут. А значит — не объяснят запертый изнутри шлюз.
— Пусто… — рассеяно проговорил он, когда предпоследний контейнер явил им ничем не занятое внутреннее пространство.
— Активных синтетиков нет.
Нечаев и Иванов уставились на инженера, само олицетворение невозмутимости и суровости. Рядом с ними чернела пустота последнего, четырнадцатого вместилища, которое он только что открыл.
— Быть не может! Кто-то же запер вентиль-затвор!
— Никогда не сомневайся в моей компетенции, — Буров склонился над Иваном. — Или ты хочешь меня оскорбить?
— Никак нет, товарищ капитан… — без особого служебного рвения ответил тот, поправляя ремень излучателя.
— Хорошо. Активных синтетиков нет. Значит нет и проблем.
Буров было двинулся осадной башней обратно в свои чертоги, из которых его так бесцеремонно выдернули, но отчего-то остановился.
— Есть у нас проблемы, — поправил Нечаев. — «Ос» всего восемь. Нас — одиннадцать.
— Десять, — поправил Буров. Видимо, ему тоже пришла в голову та же мысль.
— Нас одиннадцать, Тимофей, — твёрдо повторил Роман, вспомнив имя инженера.
Буров постоял ещё и молча удалился. Пренебрежение к Милош возмутило Нечаева, но не более. Он понимал его природу и даже в какой-то мере разделял. В очень малой доле. Хоть инцидент, почти стоивший жизни его другу, Санычу, и произошёл у него на глазах. Но тот случай не повод поголовно менять отношение на скотское ко всем, чей показатель повреждения личности превысил норму. Пусть даже в тридцать девять раз…