– Медсестра Линда сказала мне, что ее состояние ухудшилось.
– Нет. – Врач покачала головой.
– Нет?
– Все без изменений. И…
Бен закрыл глаза.
Без изменений.
Еще никогда он не думал, что будет так радоваться этому грустному диагнозу.
– И что? – переспросил он.
Доктор Циглер прочистила горло, словно ей было неловко:
– В нашем отделении реанимации нет медсестры по имени Линда.
Время застыло – наступил момент тишины, когда голова Бена была абсолютна пуста. Он чувствовал, что не может, да и не хочет ни о чем думать. В этот момент, наедине с врачом и своей дочерью в больничной палате реанимации, он ощутил странное спокойствие. Но затем, словно кто-то проткнул иглой воздушный шар, этот момент прошел. Временной шар лопнул. Мысли завертелись в его голове, как поднятая ветром осенняя листва.
«Никакой Линды нет.
Джул не стало хуже.
Кто-то позвонил.
Почему?
Никакой Линды.
Я должен был прийти.
Не из-за Джул.
Ее состояние без изменений.
А Линда не звонила.
Кто тогда?
Чтобы я пришел сюда.
Зачем?»
– Ночь вне закона!
– Ночь вне закона? – переспросила врач. На ее лице появилось выражение, которое Бен в своем волнении не знал, как интерпретировать. Она узнала его? Поняла, кто он? Или просто удивлялась его странному поведению? Так или иначе, ему нужно было время, чтобы подумать, и он не мог рисковать. В обоих случаях будет лучше, если он останется один.
– Уходите! – велел он доктору Циглер.
«Меня выманили сюда. Из квартиры».
– Простите?
– Оставьте меня одного.
«Но откуда они узнали номер стационарного телефона Тоби?»
– Я…
– УЙДИТЕ! – закричал он, и этого было достаточно. В крайнем случае он схватил бы врача, вытолкал ее, солгал бы что-нибудь про оружие, которое у него с собой. Но всего этого не потребовалось. Она покинула помещение.
Вероятно, пошла за помощью. И приведет какого-нибудь санитара, еще одного врача, охранника, если такой здесь вообще есть.
Бен сунул руку в карман брюк, вытащил маленький металлический клин, который всегда носил с собой в дни выступлений и которым обычно закреплял большой барабан, чтобы тот не смещался на сцене во время игры. Бен подсунул клин под дверь больничной палаты. Просто, но эффективно.
«Пока сюда никто не сможет войти, я буду спокоен».
Бен даже произнес эту мысль вслух, и тут его взгляд упал на ванную комнату, смысл которой в реанимационной палате ему так и не открылся, но, возможно, эта секция отделения изначально не проектировалась для тяжелобольных пациентов.
С колотящимся сердцем он толкнул дверь. В ванной никого не было. Никакого охотника, который хотел заработать премию Ночи вне закона.