Но что более всего меня заботит в случае с доктором Бимиш-Невиллом и его клиникой — так это его самомнение. Он не говорит, что практикует лишь некую отрасль альтернативной медицины, но убежден, что она — единственно возможный путь. Это, быть может, и неплохо, когда требуется убедить человека в необходимости бросить курить, заставить его придерживаться диеты или уделять больше внимания физическим упражнениям. Неделя или две в Стенхоупе для тех, кто может себе это позволить, определенно принесут больше пользы, нежели вреда. Но как быть бедолаге, у которого серьезное заболевание, но которому предлагают забыть о традиционном лечении, таблетках и хирургии и переключиться на средства, не имеющие под собой никакой научной основы? Вот что меня раздражает, и я так прямо об этом и заявляю. Кстати, одно время мы с доктором Бимиш-Невиллом вели в этой связи весьма оживленную полемику на страницах газеты «Дейли телеграф». Одна местная газета подхватила эту тему и напечатала по поводу клиники Бимиш-Невилла нелицеприятную статью, которая, надо сказать, очень ему не понравилась. Так что в его глазах я отнюдь не беспристрастный свидетель. По его мнению, я настроен по отношению к нему враждебно и даже, возможно, пытаюсь его опорочить. Вот как он думает. Поэтому, когда дело касается смерти Петроу, я должен принимать это к сведению, и вам, Кэти, советую тоже иметь это в виду.
Кэти кивнула:
— Я вас понимаю. Я тоже ощутила в атмосфере клиники нечто такое… скажем так, определенную нетерпимость… и убежденность в правильности всего, что там происходит. Должно быть, именно по этой причине такой человек, как бизнес-менеджер, чувствует себя в клинике неуютно. Он настолько нормален, что кажется там странным.
Пью рассмеялся:
— Возможно, в вашем суждении и есть рациональное зерно, но рассматривать сотрудников клиники только как каких-нибудь маньяков было бы ошибкой. В том, что они практикуют, достаточно здравого смысла. Но, как обычно, один человек портит все дело. Между тем у этого человека много могущественных покровителей, и это тоже следует помнить. Многие влиятельные люди прошли через Стенхоуп и остались под впечатлением мощной индивидуальности директора.
— Мое внимание неоднократно привлекали к этому моменту.
— Понятно… В таком случае обратимся, быть может, к материальным свидетельствам?
Кэти кивнула:
— В самом деле, интересно, как они вписываются в картину событий, воссозданную доктором? Что вы об этом скажете?
— В соответствии с тем, что инспектор Таннер поведал мне сегодня утром, Парсонс обнаружил тело вскоре после шести утра. Он вызвал Бимиш-Невилла, они с ним пошли в храм и вместе спустили тело на пол. Потом Бимиш-Невилл отправился в большой дом и обыскал комнату Петроу, изъяв из нее все, что ему не понравилось. Принимая во внимание время вызова полиции, можно предположить, что было десять или пятнадцать минут девятого, когда они снова подняли тело. Таким образом, труп Петроу мог пролежать на полу около полутора часов. Это способно объяснить уплощение мускулов и локализацию синюшных пятен в том случае, если диффузная синюшность уже началась, но полное окоченение еще не наступило. При таких условиях вероятное время смерти следует отнести ближе к двум часам ночи. Бимиш-Невилл также дал краткое описание находившихся на теле Петроу вещей в момент его обнаружения, что вполне соотносится с замеченными на торсе Петроу следами от ремней, о которых я упоминал при вскрытии.