– Оно нас заметило.
– Знаю, – поэт был раздосадован. – Извините, я сам не понял, как вырубился. Сначала фонари передали сигнал бедствия, а затем… – Он призадумался. – Не похоже на сон, как будто это на самом деле происходило.
– А что это за сигнал? – заинтересовался Приш.
– СОС – спасите наши души.
Глеб высунулся в окно, прятаться не имело смысла.
– Подскажите, что надо делать, – закричал он.
И тут вспыхнул свет в соседней комнате. Все бросились туда.
– Ищем! – Глеб кинулся к серванту.
Сервизы, хрусталь… Навряд ли здесь есть подсказка. А вот в книгах и журналах – вполне. Глеб принялся листать.
– Что-нибудь связанное со снами и происшествиями в городе, – пояснил он.
Детские комиксы, сказки – не то. Глеб наткнулся на газету. И с первого же взгляда понял – нашел.
На обложке под громким заголовком была размещена статья «Ночные кошмары или страшная правда?». Глеб прочел вслух: «За последние дни участились случаи обращений жителей в районные поликлиники. Очереди к неврологам и психиатрам растут как на дрожжах. Всё это связано с ночными кошмарами, которые преследую жителей города. Люди, их видевшие, утверждают, что они реальны, и боятся засыпать вновь. Врачи просят не паниковать и вовремя обращаться за медицинской помощью». Дальше следовал комментарий самого репортера: «Говорят ли нам всю правду? По слухам, неврологическое отделение городской больницы переполнено пациентами. Люди с тревогой ждут ночей. Появились сведения о странных существах, которые появляются в темноте».
Глеб скомкал газету.
– Черт! И что же теперь? Не спать? И всё?
– Можно рассказывать разные истории, – предложил Приш.
– Тогда твоя очередь, – сказал Глеб, – Мёнгере мы уже слышали.
И Приш начал повествование о Яблоневой долине. Об Алисе, о драке с Маттисом и изгнании.
Странно говорить о себе, точно о ком-то другом. Как-то глупо. И хочется приукрасить, стать лучше, чем на самом деле. Очень трудно рассказывать о себе – требуется мужество и честность. И вроде бы Приш себя трусом не считает, но как же сложно не утаить ничего. Почти невозможно, но он старается.
Он ведет речь о чудесной долине, и перед всеми оживают ее великолепные сады, комната наполняется запахами. В бокалах играет золотой сидр, ноздри щекочет аромат яблочного варенья. Рот полон слюной, язык предвкушает вкус свежевыпеченной шарлотки, а мысли путаются. И вот уже веки смежаются, и путники погружаются в сон.
Существо проголодалось. Это было очень застарелое чувство, и оно научилось с ним жить. Но сейчас голод терзал намного сильнее – ведь совсем рядом находилась еда, только лапу протяни – и наешься. Не досыта, конечно, это ощущение неизвестно существу. Но хотя бы на время. А сейчас создание настолько отощало, что кожа свисала по бокам, как плащ. Но еще немного и… Оно завыло от нетерпения и принялось жевать собственную плоть.