Глеб пересчитал деньги – вполне прилично. Хватит на хороший подарок. Он убрал купюры в карман, Скарлетт прокомментировала:
– И что богатенький Буратино собирается делать с несметными сокровищами?
Глеб пожал плечами: не хотелось распространяться, но его выдал Лис. Брякнул, не подумав:
– Так у Авроры скоро днюха. Думаю, на нее.
– А-а-а, ясненько, – без эмоций ответила Скарлетт.
Она терпеть не могла Аврору Сияющую.
Аврора преподавала в школе верлибр и когда-то была музой умершего Мастера. Говорили, что она тоже подавала надежды, но со смертью возлюбленного из-под ее пера не вышло ни одного стиха. Скарлетт была другого мнения.
– Да она бездарность, – частенько убеждала она друзей, – за нее Мастер и сочинял. Тоже мне, муза! Это другим словом называется.
Глеб в такие моменты отмалчивался.
В их класс Аврора Сияющая пришла в начале учебного года. Глеб принял ее за новенькую и ошибся: она оказалась преподавательницей.
– Ей уже под тридцатник, – насмешливо щурилась Скарлетт. – Наш Поэт втрескался в старуху.
Глеб всё понимал, страдал, но ничего с собой поделать не мог. Высокая, стройная («Кожа до кости», – ехидничала Скарлетт) Аврора казалась Глебу идеальной музой. Одни ее глаза чего стоили: огромные и беззащитные. Глеб мечтал доказать ей, что способен защитить ото всего. Жаль, что Дон Кихот сейчас не в тренде. Глебу иногда хотелось отправиться на подвиги во имя любимой и даже сразить парочку ветряных мельниц.
А вот стихи в ее честь не писались. Глеб пытался, но ничего путного не выходило. У Авроры были прелестные зубки: белые и ровные. Глеб часто сравнивал их с жемчугом. Но не напишешь же такую пошлость? Избито до невозможности. А искать другое сравнение глупо, получается вымученно. Скарлетт часто докапывалась:
– Что ты в ней нашел? Она же на куклу Барби похожа.
Глеб не находил слов. А может, Скарлетт права и он любит не Аврору, а те чувства, которые она в нем вызывает?
А мама так и не перезвонила…
Глава семнадцатая. Переводные экзамены
Перед переводными экзаменами их огорошили: председателем комиссии назначен человек со стороны. Глебу это было глубоко безразлично, но школа стояла на ушах. Особенно преподаватели с факультета критики. Скарлетт раздобыла информацию о новоприбывшем и с гневом вещала:
– Да он ноль без палочки! Ни одной изданной книги, всё за свой счет.
Глеб отмахнулся: и с талантливыми поэтами такое случается, это не показатель.
– Да ты послушай! – Скарлетт закатила глаза и продекламировала:
Люблю зимой я в бане
Валяться на диване.
Ведь очень жарко в доме,
Где крыша из соломы.