— То ли кунсткамера, — пробормотал Милов, — то ли расцвет плюрализма… Это еще что за формирование?
— «Молодые стрелки», — ответила Ева.
— Все-то вы знаете…
Колонна мешала проехать. Милов решительно загудел. Строй не сразу, как бы нехотя, начал принимать влево. Объезжать пришлось медленно, почти вплотную. Арестованные шли, угрюмо глядя кто под ноги, кто прямо перед собой, никто не шарил глазами по сторонам — видимо, стыдно было своего положения. Один, уже очень немолодой, споткнулся, страж крикнул ему: «Под ноги гляди, морда безродная!» — но тот поднял голову, оглянулся на звук мотора, встретился со взглядом Милова — в глазах старика стояла тяжелая тоска. Ева отшатнулась, припала головой к плечу Милова.
— Осторожно, девочка, — сказал Милов. — А то я врежусь не в того, в кого стоило бы…
Она всхлипнула.
— Ну, не надо, Ева, не надо…
— Не понимаю, — сказала она с отчаянием в голосе. — Не могу понять… Ученые, инженеры — дико, но в этом есть хоть какая-то логика. А это?.. Не укладывается в сознании.
— Ну почему же? — сказал Милов даже как-то лениво, словно ему предстояло объяснять ребенку вещи очевидные и понятные едва ли не от рождения. — Для одних истребление природы было причиной требовать изменения самой сути цивилизации, постепенного перевода ее из материального в духовное русло. А для тех, кто организовал все это, — он кивнул в сторону колонны, мимо которой они все еще ехали, — то был лишь повод для обвинения властей в несостоятельности, чтобы захватить все в свои руки. А метод не ими придуман, он давно знаком: начинать нужно с чего-то привычного и всем понятного…
— Но ведь опыт истории…
— А при таких болезнях не вырабатывается иммунитета. Ею можно заболевать еще и еще раз, были бы условия…
— Что теперь с ними сделают?
Милов пожал плечами. Колонна осталась, наконец, позади, и он увеличил скорость — ненамного, потому что народу все равно хватало, и люди шли не только по тротуарам.
— Болит голова, — пожаловалась она.
— Крепитесь, Ева, милая… Вот дьявол! Ну, что ты скажешь!
Впереди, перегораживая улицу, тесно друг к другу стояли
грузовики.
— Через такую баррикаду я прорваться не берусь. Разве что на танке. Тут можно двигаться только вместе со всеми.
— Ни малейшего желания.
— Вот и у меня тоже. Поэтому…
— Погодите, — хрипло послышалось сзади: Граве очнулся. — Где мы? Куда вы меня везете? Почему?..
— Лежите спокойно, — посоветовал Милов.
— Остановитесь! Выпустите меня! Я убью их, я всех убью! Дайте мне! — он протянул руку между передними сиденьями. — Вы предлагали мне пистолет!
— Разве вы стрелок, Граве? Да и вообще, это не выход.