— Понимаю, — сказал он, — раз тут живет Рикс, то и охрана выставлена, не так ли?
— Если бы только Рикс! — усмехнулся Гектор. — Там, на втором этаже, где они стоят — сам Мещерски.
— Ах, да, Мещерски, — сказал Милов с понимающим видом, — Ну конечно, как же я сразу не подумал! Кстати, а кто такой этот Мещерски?
Тут они оба расхохотались.
— Нет, Дан, в покер с вами я не сяду, — сказал, посмеявшись, Гектор. — Я, было, и вправду поверил, что вы в курсе всех дел. Мещерски — это тот, кто выступал на площади вслед за Растабеллом. Глава добровольческого движения, председатель партии борьбы за жизнь, и так далее.
— Высоко залез, — сказал Милов. — Судя по фамилии, он мой соотчич? Из эмигрантов, что ли?
— Нет, не думаю, чтобы он был русским — возможно, кто-то из предков, но вообще-то он свой род ведет, по слухам, от каких-то греков или из тех краев, во всяком случае.
— Интересно, — проговорил задумчиво Милов. — Деятель культуры и глава штурмовиков — в одной упряжке?..
— Ну, это до поры до времени, — уверенно молвил Гектор, — Растабелла они сразу же, как только утвердятся у власти, ну, не то чтобы выкинут, но сделают из него — как это у вас, русских, называется — образец…
— Образ, — поправил Милов, — икону, вы это имели в виду?
— Вот-вот, и будут ему поклоняться, но делать-то станут по-своему.
— Ясно, — сказал Милов и встал. — Ева, — позвал он осторожно: женщина лежала с закрытыми глазами и отозвалась лишь на повторное обращение. — Вам что-нибудь нужно?
— Спасибо, Дан, ничего, я просто полежу, только, если можно, снимите с меня ваши туфли — я вам очень благодарна за них, но теперь я уже дома.
Милов осторожно снял с нее туфли.
— Ева, с ногами нужно что-то сделать. Где тут поблизости живет врач?
— Не нужно врача, в ванной откройте аптечку, там есть такая коричневая туба с мазью — это все, что нужно.
Милов не сразу (жилище было обширным) нашел ванную, принес требуемое, выдавил мазь на пальцы, осторожно начал втирать.
— Как приятно, — тихо проговорила Ева, — еще, пожалуйста… и вторую тоже…
Это заняло минут пятнадцать; Гектор тем временем, сперва поглядев на них с иронией, закрыл глаза и, кажется, задремал.
— Я еще полежу немного, — сказала Ева, — а потом чем-нибудь покормлю вас.
Милов и в самом деле почувствовал, что закусить было бы нелишне. Услышав о еде, Гектор мгновенно открыл глаза.
— Кстати, о еде — а где у вас телефон? Серьезный, я имею в виду.
— В его кабинете, — сказала Ева бесцветным голосом. — Из холла по коридору прямо, в самом конце.
— Да не работают телефоны, Гектор, — напомнил Милов. — Тока ведь нет все еще.