— Хорошая у вас машина, — сказал Милов.
— Рикс не любит маленьких.
— А поживее она способна?
— По такой дороге я легко дам сто двадцать миль, если понадобится. А он держит примерно восемьдесят.
— Быстрее не может. Приблизься метров до пятидесяти. Ближе не надо. И как только я начну стрелять — жми на тормоза.
— Что ты хочешь с ним сделать? Я надеюсь…
— Только то, чего он сам захотел. Как тут опустить стекло?
— Кнопкой.
Милов опустил свое стекло, высунулся: сперва руки с автоматом, потом голову — но ее пришлось тут же убрать: резкий ветер бил в лицо, заставляя закрыть глаза. «Ничего, мы и так… Хотя бы по колесам. Не уйдет, и отстреливаться не сможет — он же не рейнджер, он нормальный гражданин, честный, добродетельный умалишенный».
Он выпустил короткую очередь. Вторую. Граве вилял по дороге, по всем четырем ее полосам. Мимо. Опять мимо.
«Что я — стрелять разучился?.. Так, заднее стекло — в крошки. Виден затылок, голова, пригнувшаяся к рулю. Нет, в него не буду. Дам шанс: если он все выдумал — пусть живет. Только сбить с дороги: если в машине не пластик, он уцелеет, отделается синяками, может быть. Только сбить с дороги. Сейчас он снова вильнет — и можно будет по колесам…»
Длинной очередью, последними патронами он повел сверху вниз наискось. Но Граве в последний миг вильнул, и багажник закрыл колесо.
Ревущее пламя клубком оторвалось от дороги, на лету рассыпаясь на части. Налетела взрывная волна. Ева вскрикнула. Линкольн рвануло, занесло, швырнуло в канаву. Сталь скрежетала, сминаясь. Земля перевернулась. Финиш, конец пути.
— Ева, вы живы?
Она лежала на траве, куда Милов вытащил ее из смятой, невосстановимо изуродованной машины; у него самого был рассечен лоб, кровь текла по лицу и, кажется, пару ребер придется капитально ремонтировать. Но, может быть, и не так все плохо…
— Ева!
Она открыла глаза:
— Что с нами было?
— Дорожно-транспортное происшествие. Эксидент.
Она несколько раз моргнула. Глубоко вздохнула и охнула.
— Где болит? — спросил Милов.
— Спросили бы, где не болит…
— Встать сможете?
— Помогите…
— Минутку. Здесь болит? А здесь? А так? Тут?
— Дан, кто из нас врач? Подозреваю, что вы.
— Ну, что вы, Ева, милая… Но в санитары гожусь. Теперь попробуем подняться. Держитесь за меня. Так, та-ак… В общем, отделались мы с вами чрезвычайно легко.
— Однако, мой рыцарь, ваша внешность несколько пострадала. Пора и мне вспомнить, что я медик. В машине есть аптечка…
— Пусть ее поищет кто-нибудь другой, нам некогда. Да и заживает на мне мгновенно. До Центра далеко еще?
— Рядом. Километра полтора, если идти напрямик. Но я, кажется…