И вот сейчас Сергею не хотелось расставаться с Викой, тянуло к ней. «А может быть, действительно она права: хорошее все же было. Как его назовешь: любовью, влечением?»
— Значит, стал журналистом. Молодец. Уважаю людей, добивающихся цели. Ты, наверное, один из двух корреспондентов, о которых дядя говорил.
— Не понимаю тебя.
— Дело в том, что приехала я вчера к дяде и застала его и тетю очень расстроенными. Дядя рассказал мне, что по клеветническому письму прибыли из Москвы два корреспондента.
— Какая фамилия у дяди?
— Дворецкий.
— Дворецкий?
— Да.
— Директор филиала?
— Какого филиала? — спросила Вика, чтобы подчеркнуть, что далека от служебных дел дяди.
— Той конторы, куда ты заходила.
— Да?
— Мы действительно здесь по письму работников филиала.
— Ты давно в Ростове? — спросила она.
— Со вчерашнего дня.
— И то, что в письме, подтверждается?
— Прости, Вика, это редакционная тайна.
— Я только одно могу сказать: дядя Аркаша, для тебя он Аркадий Ефимович Дворецкий, в нашей семье всегда был примером честного и порядочного человека. У тех, кто написал о нем в вашу газету, наверное, морды в пуху. Вот и хотят от себя удар отвести.
— Мы приехали разобраться, Вика. Такой сказочный вечер, не хочется о делах говорить.
— Мне тоже. Но знаешь… Я была у своих дома, увидела тетю, она сердечница, сейчас слегла. А ей совершенно нельзя волноваться. Неотложку при мне вызывали. Тут невольно заговоришь. Сережа, прошу тебя, очень прошу, сделай все зависящее от тебя, чтоб честный человек не пострадал.
— Если он честный — безусловно. Где ты остановилась?
— В «Интуристе» на улице Энгельса. Не хочу стеснять дядю. Надеюсь, проводишь?
Она не могла отпустить Сергея. Не хотелось расставаться с ним, а потом — дело не довела до конца. Сергей обещал ей защитить «дядю», если тот окажется честным. Вике же нужно было, чтобы Сергей защитил нечестного Дворецкого. Ради этого она летела сюда. Как это ей сделать? Взятку Сергей не возьмет, только все дело испортишь.
Стемнело. Мост через Дон обозначился яркими фонарями. На теплоходах зажглись огни и отразились в глубине черного зеркала реки.
Ей вспомнился их столетней давности разговор после спектакля «Правда хорошо, а счастье лучше». Тогда, в ранней молодости, для Сергея без правды не было счастья, для нее же оно стояло впереди, ради счастья и правдой можно поступиться.
И сегодня они были верны высказанному тогда.
— Пойдем, — сказал Сергей.
— Куда?
— Как куда? Я провожу тебя, ты ведь просила.
— Да, да… Я просто думала о другом. Ты молодец — добился своего. Стал журналистом, собственного принципа держишься. Настоящий мужчина. Уважаю таких.