Была суббота.
Он проснулся счастливым. Тревожная радость ожидания охватила его. Так бывало в детстве, когда собирался с дедушкой в цирк или детский театр: «А вдруг дедушка заболеет, а вдруг я заболею, а вдруг цирк (театр) сгорит… А вдруг, а вдруг…»
Вчера получил телеграмму от Сони. Через несколько дней она прилетает. «Скорой встречи. Целую. Соня». Этим заканчивалась телеграмма. Это «а вдруг» ожило сейчас. Соня может заболеть, передумать, что-то помешает, случится авиакатастрофа. «Боже мой, чушь какая! — прервал Сергей свои страхи. — Все будет отлично!»
Но счастье, как и беда, не приходит одно. Он был счастлив в это утро и потому, что наконец-то начал повесть о Придорожном.
Сергей знал себя: если начал — не бросит. Плохо ли, хорошо ли, но доведет до конца. Но почему плохо? Ведь по совету отца он погрузился в то время: проникся его духом с помощью пристрастных свидетелей тех дней (воспоминания, рассказы, повести), изучил хронологию событий, документы… Авторский опыт Сергея убеждал: чем основательнее фундамент, тем надежнее здание. Значит, не должно быть плохо. Писать он решил от себя, изнутри сегодняшнего.
Зазвонил телефон. Сергей снял трубку. Аппарат стоял рядом на стуле.
— Слушаю.
В трубке раздались короткие гудки. «Наверное, Ленка проверяет», — усмехнулся Сергей. Была у него такая вздыхательница, к ней он испытывал только добрые чувства.
В дверь постучали.
— Да, — сказал Сергей.
Вошла Любовь Ионовна:
— Тебя разбудили?
— Нет, я не спал.
— Будешь завтракать?
— Минут через тридцать. Сперва я слегка разомнусь.
Он натянул тренировочные брюки, свитер, толстые носки, в передней надел кеды, с непокрытой головой выскочил во двор и побежал. Голубое, тонкое стекло мартовского льда, затянувшего за ночь лужицы, то и дело хрустело под его ногами.
К жене на кухню вышел Федор Тарасович:
— Люба, надеюсь, сегодня позавтракаем все вместе?
— Думаю, что да.
— Вот и хорошо. Теперь это стало редкостью. Будет маленький праздник у нас. Давай только не на кухне, а в нашей комнате.
…Потом втроем сели за большой квадратный дедовский стол. Любовь Ионовна внесла глубокие тарелки с традиционной в их доме овсяной кашей, сваренной на воде. Каждый бросил в свою тарелку комочек масла, которое вскоре расплылось светло-желтым пятном в сероватой гуще каши.
Федор Тарасович с неспешной основательностью помешивал ложкой в тарелке и говорил:
— Вкусное блюдо и полезное.
После каши появились яйца в старинных подставках, напоминающих фарфоровые рюмочки.
— Всмятку? — спросил Сергей.
— Как всегда, — ответила Любовь Ионовна.