Ей бы сказать «давай посмотрим то, что нравится тебе» – так было бы верно, но Лин продолжала молчать. А снег все шел и падал на траву с тихим шуршанием.
– Но… не твой?
Она очень боялась этого вопроса. Боялась, что после придется ехать куда-то еще, кивать головой – да, хороший. Конечно, нравится, Бойд… Но не так сильно, как тот, первый…
Наверное, со временем она привыкнет.
Вместо ответа Уоррен сжал ее пальцы, и глаза его льдистого цвета тепло улыбались.
Она подумала: «Нужно обязательно купить ему шапку».
– Эй, мистер Томсон! – окликнул ее спутник стоящего в стороне мужичка. – Мы готовы совершить покупку. Нам все нравится.
И Лин чуть не подпрыгнула на месте. От счастья зажмурилась, стиснула кулаки и совершенно не по-взрослому издала высокий и восторженный звук «У-и-и-и-и!».
* * *
– Здесь совсем… как там!
– Так же мрачно?
– Нет, ну что ты – так же… мирно.
Вечер. Они пили чай, сидели на диване перед широким панорамным окном, за которым на раскатившийся до самого горизонта пейзаж падали сумерки.
– Ты счастлива – это главное.
– Я не дала тебе посмотреть другие…
– Плевать. Я не хотел долго выбирать. Твое лицо для меня все решило.
Белинда все никак не могла поверить, что очутилась в месте, где точно так же, как на далеких холмах у Ринт-Крука, застыло время.
– Хочешь, мы как-нибудь съездим туда? И ты все увидишь своими глазами. Поздороваешься с теми, кто меня учил.
Она думала, что Бойд откажется, но он неожиданно согласился.
– А, давай. Почему нет?
Белинда гладила лежащую на ее колене ладонь – всю в шрамах. Для нее будет честью появиться в монастыре с человеком, прошедшим Черный Лес. Просто со своим человеком.
– Наверное, тебе сначала нужно будет решить какие-нибудь дела?
– У меня нет дел.
– Совсем?
Им обоим не верилось – иной мир, свобода, тишина, свой первый угол.
– Но ведь у тебя же есть друзья?
При этих словах Уоррен надолго ушел в свои мысли.
Потом кивнул. Притянул Лин к себе поближе, обнял, потерся о ее висок подбородком:
– Есть. Только я давно их не видел.
– Хочешь, мы пригласим их к нам на новоселье?
– Нет… Пока не надо. Потом. Когда-нибудь.
Она не стала давить. Всему свое время – свои час и минута.
При выключенном свете пейзаж за стеклом казался и вовсе мистическим – бесконечной черной посадочной полосой.
Знала ли она, что однажды окажется здесь – в далеком доме, на вчера еще чужом диване, с человеком, роднее которого у нее теперь нет?
И вновь накатило странное ощущение течения жизни – сегодня они здесь. И никто не знает, что случится завтра, послезавтра. Люди могут надеяться, но не могут знать наперед: если в дверь войдет судьба и протянет руку – пойдешь.