А кольцо на груди чуть трепетало в такт биению сердца.
«Таким вот удивительным, почти невероятным образом имение наше оказалось спасено от неминуемой продажи. О кладе даже напечатали в газетах, и на следующий год приезжала целая археологическая экспедиция. А уж сколько охотников за сокровищами всякого звания — от простых мужиков до окрестных помещиков — наведывалось потом в Чуриловский овраг… И сосчитать трудно! Странно только — отыскать ту пещерку, в которой пережидал я грозу, не удалось никому, словно и не было ее вовсе.
Однако совсем другое занимало меня. Видение прекрасного Золотого города притягивало к себе мои мысли, манило к себе, не давало покоя… Сейчас я понимаю, что этот длинный, бесконечно длинный день позднего лета стал поворотной точкой в моей судьбе. Впервые взяв в руки кольцо с синим камнем, я вступил на свою жизненную стезю, с которой ни свернуть, ни повернуть назад.
Но я ни о чем не жалею… Ну, или почти ни о чем. Если бы время можно было прокрутить назад, как ленту синематографа, я сделал бы то же самое — даже если бы точно знал, что мне предстоит пережить».
Максим с трудом оторвался от тетради. Часы на стене показывают половину третьего ночи. Время, конечно, позднее, и глаза слипаются… Убрать бы сейчас нежданную находку подальше, припрятать до лучших времен, да пойти спать. Только ведь разве уснешь теперь, не узнав, чем все кончилось?
Максим твердо знал, что не сможет выпустить тетрадь из рук, пока не дочитает до конца. Прямо сюжет для романа! Только вот слишком неправдоподобно выглядит ситуация, когда клад прямо под ногами валяется и легко дается в руки мальчишке. Любой редактор придерется — и будет совершенно прав. Такое только в плохих романах бывает…
А еще — в жизни.
Черт, в самом деле, как интересно! Что там про «Кудеярово отродье»? Неужели Саша — и есть потомок знаменитого разбойника? Как там говаривал булгаковский Воланд? «Кровь! Причудливо тасуется колода…»
Версия эта выглядит дико и глупо только на первый взгляд. Давно, еще в институте, читал Максим, что народные предания упорно называли Кудеяра сыном опальной царицы Соломониды Сабуровой, заключенной мужем в монастырь за «неплодие». Царь отправил наскучившую супругу в Суздаль, подальше с глаз, и тут же, буквально через пару месяцев, женился на юной красавице Елене Глинской, будущей матери Иоанна Грозного. Только не все было так просто… Вскоре разнеслись слухи, что царица беременна.
Австрийский дипломат Герберштейн в «Хрониках жизни московитов» приводит прелюбопытный рассказ о том, что уже в монастыре Соломонида родила сына, но никому его не показала, только призналась, что младенец «отдан надежным людям до возрасту его»… Вопрос — кому? Кому могла царица доверить долгожданного ребенка, за жизнь которого имела полное основание опасаться? Скорее всего — своим родственникам, кому же еще!