— Во рту не годится... хлѣба не могу ѣсть, — съ трудомъ объясняетъ она намъ.
Въ женскомъ же отдѣленія помѣщаются маленькія дѣти, также больныя цынгой... Видъ этихъ крошекъ, обезсиленныхъ цынгой, которая сдѣлала ихъ вялыми и неподвижными, страшно щемитъ сердце...
82
Но мы спѣшимъ въ мужское отдѣленіе, гдѣ, по словамъ К—ова, кромѣ Матвѣя Алексѣева, лежатъ еще крестьяне Соболевы съ необыкновенно тяжелыми формами цынги,
— Вотъ Матвѣй Алексѣевъ!—говоритъ г. X-, останавливаясь около крестьянина среднихъ лѣтъ, хорошаго роста, который неподвижно, какъ пластъ, лежитъ на нарахъ.
Заглянувъ въ лицо больного, мы въ ужасѣ останавливаемся передъ нимъ. Боже, что сдѣлала съ нимъ цынга! Восковое, какъ у мертвеца, лицо отекло и распухло до такой степени, что правый глазъ совсѣмъ не былъ виденъ, такъ какъ онъ исчезъ въ опухоли. Побѣлѣвшія губы невѣроятно распухли, особенно верхняя, которая стала толщиной съ руку средняго человѣка. Цынга буквально стерла образъ человѣческій съ лица этого несчастнаго. Ротъ бытъ раскрытъ, но зубовъ не было видно, такъ какъ они совершенно исчезли въ нависшихъ, воспаленныхъ деснахъ. Изъ десенъ безпрерывно сочилась кровь, стекая на бороду, которая вся была смочена кровью. Онъ лежалъ, не шевелясь, и былъ настолько слабъ что хожалки рѣшили, что онъ „кончается“, и побѣжали за докторомъ...
Тутъ же на нарахъ, неподалеку отъ Матвѣя Алексѣева, лежали двое крестьянъ Соболевыхъ, изъ которыхъ у одного была контрактура ногъ, а у другого бросались въ глаза совершенно высохшія, безпомощно висѣвшія руки. Твердыя, точно выточенныя изъ кости или дерева ноги перваго Соболе были сведены въ колѣнѣ почти подъ прямымъ угломъ такъ что онъ не имѣлъ никакой возможности ни разогнуть ихъ, ни встать на ноги.
83
— Пластомъ принесли въ больницу шесть человѣкъ,—пояснила намъ хожалка и тутъ же добавила, что Соболевыхъ и женщину съ отеками повѣдывали и причащали, такъ какъ не надѣялись, что они выживутъ.
Когда мы выходили изъ больницы, насъ встрѣтили двѣ женщины, которыя обратились къ моему спутнику съ просьбой помочь имъ.
— Въ чемъ дѣло?
— Ноги не годятся,—сказала одна изъ женщинъ указывая на обвязанныя тряпками ноги.
— А у тебя что?—спросилъ д-ръ Гранъ.
— Ротъ не годится,—прошамкала другая.
Все это были жертвы цынги, а слѣдовательно и голодовки. Такъ какъ потомъ, при обходѣ села, цынготные больные то и дѣло приставали къ доктору Грану, то меня заинтересовалъ вопросъ: почему больные ищутъ совѣта и помощи у проѣзжаго врача въ то время, когда у нихъ въ селѣ живетъ постоянный врачъ, спеціально командированный для борьбы съ цынгой. Не считаю нужнымъ скрывать, что при выясненіи этого вопроса, мнѣ, къ сожалѣнію, пришлось услышать немало такихъ отзывовъ и разсказовъ, которые рисовали въ довольно непривлекательномъ свѣтѣ дѣятельность медика, командированнаго Краснымъ Крестомъ въ село Ташолку.