Языком он очертил маленький напряжённый бутон, который вряд ли мог стать твёрже, чем уже был. Тритону нравилось думать, что это его поцелуи возбудили её до такой степени, что только на его ласку она так откликалась.
Грудь Софии вздымалась при каждом вдохе. Украдкой он бросил взгляд на её лицо. Глаза закрыты, а зубки прикусили нижнюю губу, будто она пыталась удержаться, чтобы не вскрикнуть.
Тритон улыбнулся и втянул сосок в рот. Едва слышное «О» раздалось в ответ. Неважно, как сильно желал освобождения он сам, доставить ей величайшее удовольствие, которое она когда-либо испытывала, стало главным мотивом его действий. Тритон хотел, чтобы она кончила в его руках. Нет, не просто хотел — нуждался в этом. И зовите это как хотите, мужским эгоизмом или ещё как, но удовлетворение этой горячей штучки в его объятиях для него стало важнее всего прочего в этот момент.
С каждым движением его языка её дыхание всё ускорялось, а тело начало извиваться под ним. Взяв сосок в рот, он слегка потянул его и, воодушевлённый её стонами, легонько укусил. Она дугой выгнулась на кровати, подставляя грудь под его ласку. Тогда он проделал тоже самое со второй грудью, а затем оставил в покое эти прекрасные округлые холмики и спустился ниже.
Её живот не был абсолютно плоским, зато мог предоставить мягкое ложе для мужчины… или бога. Тритон поцеловал Софию в пупок и направился к главному призу. Аромат её желания манил, и Тритон не мог больше этого отрицать. Если не попробует её сейчас, просто умрёт от любовного голода.
Тритон развёл руками её бёдра, чтобы удобнее расположиться между ними.
— Посмотри на меня, — потребовал он, и София открыла глаза. Как бы ему хотелось, чтобы она действительно видела его сейчас, смогла разглядеть желание в его глазах. Но взгляд Софии не фокусировался, хотя она и смотрела в его направлении. И тем не менее, Тритон хотел, чтобы она знала, что он собирался делать.
— София, я буду наслаждаться тобой, пока ты не кончишь для меня.
Только вздох был её ответом, единственным, в которым он нуждался.
Тритон прекрасно сознавал интимность своих действий. И он хотел этой интимности, этой близости с ней, хотел узнать каждый дюйм её тела, чтобы навсегда запомнить, какие ощущения она ему дарила. Навсегда запомнить её вкус.
Взгляд Тритона опустился к треугольнику тёмных завитков, венчающему соединение её бёдер. А прямо под ним блестела влагой розовая плоть. Она стала влажной из-за него, жаждала его прикосновений.
Медленно, смакуя каждую секунду, он склонил голову к её лону и оставил нежный поцелуй среди этих завитков. Затем спустился ниже, прижался ртом к её складочкам. Стоило ему в первый раз ощутить на языке вкус её мёда, как напряглась каждая мышца в его теле. Долго ему не продержаться, нет, этот изысканный вкус совсем скоро отправит его за край.