Жизнь без старости (Скулачёв, Скулачев) - страница 46

Ранее считалось, что ограничение питания продлевает жизнь просто потому, что в организм поступает меньше питательных веществ, замедляется его метаболизм, меньше образуется всяких вредных побочных продуктов жизнедеятельности (например — свободных радикалов), вот животное и живет дольше. То есть, все его существование делается как бы более вялым, зато длится такая унылая жизнь дольше, чем обычная. Так вот ничего подобного. «Слегка голодающие» мыши, крысы и мухи гораздо активнее своих сытых сородичей. Такое впечатление, что они переходят в какой-то «турборежим», как только их организм начинает жить впроголодь. Понятен биологический смысл этого феномена: почувствовав недостаток пищи, организм животного «понимает», что шутки кончились — встает вопрос о выживании популяции или даже всего вида. В такой момент уже не до всяких изощренных механизмов ускорения эволюции, да еще таких затратных как старение: если все сдохнут от голода, то эволюционировать уже будет некому. И где-то внутри организма нажимается какая-то «турбо» — кнопка и… старение временно отключается, чтобы повысить КПД организма, а значит и шансы на нахождение еды.

Вышеизложенные соображения частично подтверждаются тем, что на фоне ограничения питания активизируется физическая активность животных. И это понятно — еду искать надо! Кстати, у некоторых линий мышей эта активность на фоне голода приобретает просто патологические формы. Если им предоставить доступ к беговой дорожке, то есть, «беличьему колесу», то они загоняют себя до смерти. В результате неудивительно, что и сама по себе физическая нагрузка здорово продлевает жизнь, как животным, так и человеку. Если почему-то ты начал бегать больше чем обычно, то, наверное, ты либо спасаешься от хищников, либо ищешь еду. Разовые эпизоды такой беготни в норме вещей, но если это происходит постоянно, то разумно на время отключить старение, чтобы дать возможность «добежать».

Действие SkQ1 было изучено (уже упомянутой выше Барбарой Кэннон и ее сотрудниками) на линии ускоренно стареющих мышей в Стокгольмском университете. Эти мыши несут единственную мутацию в гене, отвечающем за качество митохондриальной ДНК. Мутация вредная, митохондрии работают хуже, чем в норме, и мыши стареют раза в три быстрее, чем обычные: мутанты не доживают до одного года. Это общепризнанная и удобная модель старения, позволяющая в три раза сократить продолжительность экспериментов по старению, что совсем немало. Кстати, факт ускоренного старения этих мышей с митохондриальными мутациями косвенно, но наглядно свидетельствует о ключевой роли митохондрий в процессе старения организма. Было известно, что постоянная физическая нагрузка продлевает жизнь и улучшает по многим признакам состояние этих мутантных мышей (подробнее читайте в части II, раздел II.7.5). К радости профессора Кэннон и всех остальных участников нашего проекта, SkQ1 оказал точно такое же действие на несчастных мутантов. Для чистоты эксперимента скрупулезные шведы шифровали опытную и контрольную группы животных, чтобы сотрудники, которые следят за их состоянием, объективно его оценивали (есть такое непреложное правило: несмотря на то, что мыши не могут знать, что они получают — «пустышку» или препарат, ученые все равно несколько больше любят опытную группу животных, чем контрольную). Через некоторое время, когда контрольная группа начала стареть, сотрудники доложили Кэннон, что можно уже не возиться с кодированием — две группы мышей настолько разительно отличаются по поведению и внешним признакам, что даже неспециалисту понятно, где счастливая опытная группа с SkQ1, а где — несчастный контроль.