Деннис отвернулся от плиты и с половником, роняющим на пол капли, шагнул навстречу жене.
— Привет, — сказал он, поцеловав Жюль. Их губы упруго слились, и они продлили поцелуй.
— Привет, — наконец отозвалась она. — Пахнет вкусно. Давно пришел?
— Час назад. От желчного пузыря — прямиком на кухню.
Тут он заметил конверт в ее руке.
— Ух ты, письмо, — воскликнул он.
— Да, — ответила она. — Письмо от наших друзей-фермеров.
— То есть в этом году ты не хочешь изменять традиции? Мне снова читать вслух? Никак не отпустишь это?
— Давно отпустила, — сказала она. — Мне просто нравится. Один из немногих наших ритуалов — для тебя, бывшего католика, и меня, бесшаббатной еврейки.
— Какой? А, бесшаббатной, — развеселился Деннис. — Ну да, именно так я тебя всем описывал.
— И все-таки нуждающейся в зачитывании рождественского письма, — добавила Жюль.
— Ладно. Погоди только, есть вино, — сказал он.
— Отлично. Спасибо, милый.
Он подошел к буфету, налил два бокала красного, потом сел с ней за стол в кухне, где редко ужинали. По узкому оконцу с видом на аллею лупил снег. На мгновенье воцарилась тишина, пока Деннис проталкивал палец внутрь конверта, оказавшегося темно-красным с внутренней стороны. Внезапно Жюль вспомнила спальный мешок Эш из лагеря с многозначительной алой подкладкой. На открытке был, как всегда, запечатлен новый рисунок Итана Фигмена на рождественскую тему. На сей раз он изобразил волхвов — пухлых и экстравагантных в своих мантиях и цилиндрах, причем каждый диковиннее предыдущего. Жюль и Деннис вместе изучили рисунок и полюбовались им. По углам обнаружились мелкие ремарки — мимолетные шуточки об экономических невзгодах и маленькие сгустки смолы в виде человечков, над которыми пузырились, как в комиксах, диалоги. «Привет, я Франкинсенс[2]. Вообще-то я монстр Франкинсенса, но вечно путают».
Однажды рождественское письмо представляло собой праздничный календарь с окошками, за которыми прятались чудесные картинки. В другой раз, едва открывали открытку, оттуда звучала музыкальная заставка «Фигляндии», несмотря на то, что технологии еще не были такими продвинутыми, как сейчас, и казалось, будто внутри открытки сидят крошечные дети и поют песенку. В 2003 году, запомнилось, открытка взрывалась и осыпала всех розовым порошком, хотя некоторые адресаты явно перепугались, решив, что получили бомбу в письме, и это шокировало Итана и Эш, воображавших, что получится очень круто. Так что рождественская открытка присмирела, но всякий раз она содержала классическую иллюстрацию Итана Фигмена и подробный отчет о минувшем годе.