Во втором доме догорала рухнувшая кровля. Риттер, подобрав уцелевшую палку, пошевелил тлеющий костёр. Фыркнуло пламя. Лейтенант испуганно отшатнулся. Он выронил палку, прикрыл лицо рукой и отвернулся. Его стошнило.
Я понял, что он увидел под догорающей кровлей. Мне захотелось скорее уйти с этого страшного чёрного квадрата опалённой земли.
В глубь острова по снегу бежала цепочка торопливых мелких следов. Они обрывались у небольшого сугроба. Там, уткнувшись в снег, лежала белая, пересечённая алой перевязью фигура. Я подошёл ближе. Человек в одном тёплом белье лежал ничком на земле. Через всю спину по шерстяной нижней фуфайке расплывалась широкая, уже подмёрзшая кровавая полоса. От плеча к поясу человек был перерезан очередью из автомата.
Я перевернул убитого. Это была женщина. Женщина лет тридцати, полная, небольшого роста.
В её коротких светлых волосах были тугие бумажные папильотки.
Мы сидим на берегу под ледяным откосом. Шагах в пяти стоит наша лодка. Прошло меньше суток с тех пор, как мы высадились на этом безымянном островке. Надо двигаться дальше. Но куда? До Шпицбергена ещё около ста километров. Их немыслимо пройти без продовольствия и топлива двум измученным больным людям.
Всё-таки я устанавливаю нарты поперёк лодки и спускаю наш корабль на воду. Впереди чистая вода, можно будет идти на вёслах. Риттер сидит, закрыв глаза.
— Вставайте, — говорю я. — Надо уходить.
— Куда? Я не могу… Оставьте… — он бессильно роняет голову.
Надо вывести его из этого состояния. Бью Риттера наотмашь по щекам. Наконец он выходит из забытья.
— Что вы хотите? Зачем я вам? Оставьте меня…
Мне приходится быть жестоким.
— Мне плевать на вас. Меня интересует операция «Хольцауге».
Риттер шире открывает глаза.
— Вас всё ещё интересует… — Он пытается усмехнуться, но его смех больше похож на хриплый кашель.
— Мне не до шуток. Как вы очутились на ничьей земле?
Риттер облизывает пересохшие губы.
— Это было личное задание Геринга. Выполняла военная разведка адмирала Канариса. Нас высаживали в строжайшей тайне с рыбачьих тральщиков, подлодок и ледоколов…
— Что от вас хотели Геринг и Канарис?
— Во-первых, сводки погоды… Регулярные сводки… Огромный фронт… От Лондона до Волги… — Риттер говорит медленно. Он с трудом выталкивает слова из потрескавшихся губ. — У нас нет станций севернее Норвегии… Здесь кухня погоды. Авиация слепа. Мы даём сводки… Каждые шесть часов сводки… Чтобы победить в воздухе, нужен прогноз… Ежедневный точный прогноз…
Я вспоминаю «юнкерсы», летевшие над Доном, разбомблённую Лозовую, горящий Харьков.