— Это сигмафин, способный 'говорить' с сигмафинами? — недоверчиво переспросил капитан, указывая пальцем в перчатке на один из наушников, в которых сейчас звучал плач Марии.
— Да, — кивнул Чезаре, — И если вам интересно, она слышала ваши рассуждения на тему 'сигмафин — это вещь'. Ну так что, вы поможете мне спасти этот город?
— Конечно, — торопливо сменил тему разговора капитан и указал в сторону приземлившегося на более-менее пустой площадке планера.
— Благодарю.
Когда они расположились в салоне, плане начал медленно подниматься. Время полета можно было скоротать за разговором. Ну, с солдатами говорить было особо не о чем, а вот с сигмафинами — было, и еще как. Причем с обоими. Какое-то время Чезаре разрывался между совестью и праздным любопытством; победила, к его крайнему удивлению, совесть.
— Мария… — прошептал он. Дьявол, скажи ему кто неделю назад, что придется утешать плачущий сигмафин, рассмеялся бы шутнику в лицо, — Не плачь…
— Я… Я ведь верила им… восхищалась Катериной… именно она проводила мою инициацию… благодаря ей я начала слышать голоса… — сигмафин шмыгнула носом, — Я думала, что это — дар.
— Это дар, — ответил Чезаре, — Независимо от того, благодаря кому ты получила его, это все равно дар. Я знаю, ты верила им, но… Похоже, мне следовало объяснить это раньше…
Почему-то он чувствовал себя очень неприятно, говоря это ей, несмотря на то, что был полностью уверен в своей правоте, а также на то, что сложись события иначе, он говорил бы строго противоположное. Сладкая ложь или горькая правда, вечная дилемма…
— Доверять нельзя никому. Даже мне.
— Но… как же… учение? — плакала Мария, — Как же… вера? Разве Библия не учит… что все люди должны быть братьями? Я думала… хотя бы в церкви. Хотя бы в Ватикане.
— Увы, — в последний момент Чезаре удержался от того, чтобы высказать то, что на самом деле думает об этом, — Библия учит идеалу, но человек несовершенен. Я уже говорил тебе — тогда, когда ты узнала о связи Риоджи с G-Tech: Безгрешных нет. Даже в Ватикане.
— Но… Катерина… она же Чудотворица, — подвела к самому главному Мария. Безгрешных нет? Катерину при жизни причислили к лику святых, а её силу объявили божественным даром.
— Да. У нее есть дар. Но, видишь ли… Дар существует сам по себе. Как его использовать — это вопрос к его обладателю. И дар не пропадет из-за того, что обладатель не безгрешен.
— Но… но… но… меня учили другому! — выкрикнула она, вложив в свой крик всю боль и ярость, — Меня учили, что дар не даётся просто так, что чудотворцы и паладины не сходят с ума именно потому, что их жизни посвящены служению Господу! Что иначе Господь забирает у нас разум в той же мере, в какой и даёт силы!