– А вырез-то тебе на фига?
– Для прельстительности. Хочу блистать красотой и сводить с ума окружающих.
– Надо же! Положи еще рыбки, пожалуйста, заодно в вырез загляну!..
– Диня, а ты опять стонешь во сне, я слышала. Тебе что-то снилось плохое?
– Ну… типа того.
– А что именно?
– Да не помню, – соврал я, – спросонок помнил, но уже забыл. А тебе?
– А мне очень доброе что-то снилось! Ромашки, я вспомнила!.. А что после завтрака будем делать?
Снился-то мне отец, не сам он и даже не его голос, а как бы его неудовольствие по отношению ко мне… Я пытался его в чем-то убедить, но, похоже, совсем не умею этого делать…
После завтрака у нас были полеты над океаном: я на воздушном змее, а Маша на игрушечной деревянной лошадке. Мы втроем, я, Маша и Мор, закладывали виражи, бочки, петли, всякие иные фигуры высшего пилотажа, а Букач сидела у меня в кармане штанов (сотворил один, специально для нее) и скрежетала помаленьку, вроде бы как тоже вполне довольная окружающей действительностью.
Потом пришла пора океанского серфинга: я пригнал с востока небольшое стадо горбатых китов и заставил их слегка порезвиться в открытом океане, Маше досталась обычная самка кита, а мне тоже китиха, но альбиноска. Уж я постарался, как следует пораскинув разумом: киты мчатся, ныряя неглубоко, а мы с Машей оседлали своих – и можем сидеть, стоять, скакать, поскальзываться, водою неопасно захлебываться – но оставаться при этом «на коне»! Самое удивительное – китам вроде бы как тоже это было в развлечение, а не в напряг! Я их потом отпустил, и мы бултыхнулись в неспокойные волны в далеком далеке от нашего островка.
– Динь, а здесь глубоко?
– Нет, километров семь.
– Я боюсь, забери меня отсюда!
– Да, мэм! – Я подхватил Машу на руки, залихватски свистнул и ракетой взмыл в синее небо, а крылья уже сами знали, докуда им расти и как за спиною воздух месить! – А почему у тебя закрыты глаза?
Маша действительно летела в моих объятиях, зажмурясь. И очень крепко в меня вцепилась.
– Потому что высоко и страшно, вот почему!
– Угу! На игрушечной лошадке не страшно петли Нестерова закладывать, а у меня на груди страшно!?
– Представь себе. Да, я непоследовательная. И все из-за тебя!
– Да я уже знаю, наизусть выучил, что я и есть корень всех зол и бед. Прилетели, Машунь, отпускай меня. И вот что! Тебе не кажется, что пора бы нам опять в старушку Европу? Шопинг на Елисейских полях, то се, Пикадилли, Испанская площадь?.. Покажешь всем этим гринго свой тропический загар?
– Загара у меня нет… почти нет… а в Европу с удовольствием! На ковре полетим?