– Так, значит, ты больше не считаешь меня охотницей за деньгами? – подозрительно спросила она.
Он покачал головой и опустил руку. Кейтлин ощутила жгучее сожаление, ей нравилось чувствовать его прикосновение.
– Прости. Прошлой ночью я был не слишком вежлив. Нам еще нужно будет поговорить о будущем, но сегодня меня это заботит не так сильно, как вчера. Поживем – увидим.
– Ты ведь знаешь, что я кормлю детей грудью? – вдруг выпалила она и, конечно, тут же покраснела.
– Всех троих?
Она нахмурилась:
– Конечно, всех троих. По-твоему, у меня был выбор?
Антонио улыбнулся:
– Я этого и не предполагал. Тебе, наверное, приходится нелегко.
– Да, это нелегко, но я с радостью пошла на это. Проблема заключается в том, что я не могу перестать кормить грудью. Поэтому выбора у меня в общем-то нет. Я – их мать, а не наемный работник.
Антонио кивнул:
– Теперь мне многое стало понятным.
Кейтлин на мгновение прикрыла глаза.
– Что ж, хорошо. Прошлой ночью ты спросил, каким я вижу наше будущее. Я могу ответить на этот вопрос. Я считаю, что мы должны вместе воспитывать детей.
– И как долго?
– Всю жизнь. Я же их мать, – просто ответила Кейтлин. – Я хочу покупать Аннабелле платья, хочу увидеть, как дети окончат колледж, обзаведутся семьями. Я не хочу упустить ни единой мелочи.
Долгое молчание Антонио не внушало спокойствия. Наконец он кивнул.
– Я пока не знаю, как это сделать, обсудим этот вопрос после праздников, как договаривались. У нас будет время подумать.
Кейтлин облегченно выдохнула. Это было уже кое-что. Не безоговорочное согласие, которого она хотела добиться, но больше, чем она могла рассчитывать еще пять минут назад.
– Прекрасно. Спасибо. Это много значит для меня.
– Для меня много значит то, что ты хочешь быть их матерью. – Кейтлин поежилась, почувствовав на себе его взгляд. – Детям нужна мать. Кто подойдет на эту роль лучше, чем та, что девять месяцев вынашивала их.
– Именно это я и пыталась тебе объяснить, – сказала Кейтлин.
– Что ж, тогда я позавтракаю, и отправимся за покупками.
Антонио улыбнулся Франческо, вошедшему в столовую с подносом, на котором стояла тарелка овсянки и чашка кофе с молоком и двумя ложками сахара, как любил Антонио.
– Я поведу машину, – сказала она, – если тебе не стало легче. Голова болит?
– Сегодня все не так уж плохо. – Антонио поднял на нее глаза. – Прошлой ночью я принял обезболивающее. Похоже, это был единственный способ уснуть после того, как ты от меня сбежала.
В его взгляде Кейтлин прочла удивление и едва уловимый намек на возбуждение. Она снова покраснела.
– Прости. Это было глупо.