– Тебе нужен антисептик? Может быть, пластырь?
Антонио улыбнулся:
– Ни один уважающий себя боец не покажется на людях с пластырем на лице. Спасибо за заботу, уже совсем не больно.
Рана в самом деле не болела, потому что тело все еще не остыло после боя и по привычке игнорировало боль. Зато оно реагировало на Кейтлин, которая стояла совсем близко.
– Входи, – пробормотал Антонио, шире распахивая дверь.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Тогда зачем ты здесь, Кейтлин?
Она отвела глаза и откашлялась.
– Я хотела обсудить с тобой кое-что, но не знала, что ты… э-э-э… не одет.
– Неужели? – Он пристально посмотрел на нее. – Иногда такое случается за закрытыми дверями. Вот я сейчас покажу тебе.
Но стоило ему взяться за полотенце, и Кейтлин в ужасе зажмурилась.
– Нет, нет! Ладно. Я поняла. Мне не следовало приходить в твою спальню, особенно теперь, когда ты только что вернулся из клуба. Я не знала, что ты ездил туда, но ты не пришел на ужин, и я беспокоилась, и… в общем, это была ошибка.
Кейтлин повернулась, явно собираясь сбежать. Снова. Но не успела она сделать и шага, как Антонио схватил ее за руку.
– Кейтлин, перестань убегать от меня.
Он мягко повернул ее к себе и вгляделся в глаза, стараясь пробиться через броню, которой она себя окружила, но увидел только смущение и растерянность.
– Входи, – снова предложил он.
– Я не могу. – В ее расширенных глазах плескался страх. Она взглянула на его рассеченную бровь. – Я… боюсь.
Побледнев, Антонио опустил руку, сжав ее в кулак. Костяшки пальцев были покрыты ссадинами после удара, пришедшегося Резаку в челюсть.
Он заставил Кейтлин смотреть, как дерется на ринге, вынуждает против ее воли оставаться с ним теперь, когда на его лице кровоточит очевидное доказательство его жестокости. Он едва не затащил ее в свою комнату, руководствуясь своими эгоистическими желаниями. Она заслуживала другого обращения.
– Я не обижу тебя, – хрипло сказал он и откашлялся. – Мне больно, что ты могла так подумать обо мне.
Она посмотрела на него, и в ее глазах блеснули слезы.
– Я боюсь не тебя, – поправила она дрогнувшим голосом. – Я никогда тебя не боялась. Я…
Но если не он вызывал у нее страх, тогда что? И почему ей так трудно объяснить это?
– Тогда скажи мне, – мягко попросил он и, взяв Кейтлин за руку, почти заставил ее переступить порог. – Что ты чувствуешь, когда я делаю вот так?
Он медленно поднял ее руку и положил себе на грудь, туда, где билось сердце.
Кейтлин молча смотрела на свою ладонь, прижатую к груди Антонио.
– Твердая, как гранит, – прошептала она. – Как ты. Твердый, жесткий, но внутри совсем другой.