Антонио расстелил одеяло на полу у окна во всю стену и растянулся на нем, приглашая Кейтлин присоединиться.
– Так романтичнее.
Антонио, окутанный лунным светом, был прекрасен и загадочен. Словно читая ее мысли, он лежал не шевелясь, позволяя рассматривать себя.
Спустя целую вечность Антонио протянул руку и взялся за свое полотенце, намереваясь снять его.
– Хочешь увидеть всего меня?
Кейтлин молча кивнула, не в силах вымолвить ни слова, и не успела она привести мысли в порядок, как полотенце полетело на пол… о господи. Он был божественно прекрасен и явно возбужден.
Она не могла оторвать от него глаз, а он не торопил ее.
– Кстати, – сказал он, – ты же знаешь, что должна будешь сделать для меня то же самое, правда?
– Сделать что? – спросила она, и вдруг догадалась. – Ты имеешь в виду, что я должна раздеться и лечь рядом с тобой, чтобы ты мог посмотреть на меня?
На его лице появилась хищная улыбка.
– Скажи, когда будешь готова.
– Я не думаю, что вообще когда-нибудь буду готова, – пробормотала она растерянно.
Антонио приблизился к ней.
– Тогда мне придется самому это сделать. Потому что я тоже хочу увидеть тебя в лунном свете. Я хочу заниматься с тобой любовью и смотреть на твое лицо. А для этого тебе совершенно необходимо раздеться.
Очень нежно он взял ее лицо в ладони и приник к ее губам.
Когда его рот в обжигающем поцелуе прижался к ее губам, он положил ладонь на ее талию и притянул Кейтлин на край дивана, прижимая к своему телу. Она невольно выгнулась, стараясь прильнуть к нему как можно теснее.
Его язык проник в ее рот, возбуждая в ней ненасытное желание. Застонав, Кейтлин положила руки на плечи Антонио, ощущая жар, исходящий от его кожи.
Желание переполняло ее, тело напряглось. Кейтлин судорожно вздохнула. Должно быть, Антонио почувствовал, что она хочет большего, потому что сильнее прижал ее к себе.
Губы Антонио коснулись ее горла, он ласкал нежную кожу, опускался все ниже, пока не уперся в ворот ее блузы.
– Я собираюсь снять это, – сказал Антонио и расстегнул первую пуговицу. – Хорошо?
– Это справедливо. Ведь на тебе нет рубашки.
Его легкий смешок вызвал трепет в ее теле. Приятный трепет.
– На мне вообще ничего нет. И если уж говорить о справедливости…
– Знаешь, ты прав.
Это было несправедливо.
Антонио желал ее. Он сам так сказал. И его тело служило тому подтверждением. К чему хранить невинность?
Кейтлин хотела его в самом примитивном смысле этого слова. Сейчас. Антонио может сделать ее счастливой, Кейтлин не сомневалась в этом.
– Я готова, – объявила она, дрожащими пальцами расстегнула пуговицу на блузке и перешла к следующей.