Матотаупа наклонил голову в знак согласия. Он был горд за сына.
Закончив осмотр убитых животных, приступили к разделке туш. Женщины, ловко орудуя ножами, упаковывали мясо в тюки. Кишки бросали собакам. Мозг, печень, легкие, сердце и желудок отправляли в колонну. Там уже был разожжен огонь, и до Харки доносился великолепный запах жарящейся печенки. После долгих голодных недель это был первый сытный обед. И каждому достался хотя бы один лакомый кусочек.
Все думали одно и то же: дни лишений миновали, счастье пришло, чудо совершается.
На следующий после удачной охоты день по обычаям индейцев спешить не полагалось. От восхода и до захода солнца не прошли и пятнадцати километров. Река в этих местах стала еще спокойнее и мельче, потому что талые воды уже прошли. По решению Совета воинов род Медведицы снова перебрался на южный берег.
Так они двигались все дальше и дальше на юг, и однажды ранним утром перед ними открылась цель их длинного пути - Хорс Крик - Лошадиный ручей. Место на одной из его излучин, казалось, самой природой было предназначено для летнего стойбища. Русло ручья было стиснуто двумя возвышенностями, и даже в самые жаркие летние месяцы здесь хватало воды. Там, где ручей слегка поворачивал к северу, на берегу росли кусты и небольшие деревца, а по другую его сторону находился луг, прикрытый и от ветров, и от посторонних глаз древесной порослью. Все с радостным шумом направились на лужайку. В один момент были развьючены лошади, установлены типи, расстелены шкуры, подготовлены очаги и подвешены котлы. По указанию вождя была поставлена и палатка Совета. Воины раздули в ней священный негасимый огонь, который во все время похода они сохраняли в выдолбленном стволе дерева. Перед типи вождя установили жерди с трофеями, вбили кол для коня. Место для типи жреца осталось свободным.
Мустанги, освобожденные от упряжи, принялись щипать траву, собаки разбежались, дети принялись за свои игры.
Незаметно прошли два первых спокойных и сытых дня, наступил третий. У Харки и его сверстников было немало забот. Вместе с разведчиками они знакомились с окрестностями стойбища, затевали игры с луговыми собачками - маленькими, похожими на сусликов жирными грызунами. Зверьки со свистом исчезали в своих норках, как только надвигалась опасность. За новыми заботами и надеждами тяжелые думы меньше беспокоили Харку, как, впрочем, и всех обитателей стойбища. Только по вечерам мальчик вспоминал о матери: как бы она сейчас радовалась вместе со всеми. Время понемногу излечивало раны, и Харка, думая о пережитом, уже не испытывал такой боли и тоски, как во время похода. К тому же и неприятного Шонки здесь не было. Беспокоила только судьба Чернокожего Курчавого…