– Ты не хочешь, чтобы он узнал?
Она оглядела комнату. Над камином висел портрет викторианской женщины из предков Эндрю, с каштановыми кудрями и пышной грудью: «Третья графиня Белтон» Франца Ксавера Винтерхальтера[78]. Серена вздохнула:
– Если он узнает, ему придется выбирать: жить двойной жизнью или испортить жизнь своему отцу, отрезав себя от истории Белтонов и чувствуя себя идиотом перед всеми, с кем он вырос.
– Богатым идиотом.
– Богатым идиотом. Но идиотом. Нет, – вздохнула она, – не хочу, чтобы он знал. Пусть считает, что Дэмиан просто был замечательным человеком. С удовольствием расскажу Пенистону, что мы были влюблены. Так скажу, и достаточно.
– Я передам Дэмиану.
– Мне бы хотелось самой ему сказать, – попросила Серена. – Можно? Он разрешит?
Я посмотрел на эту женщину – еще здоровую, еще очаровательную, еще полную жизни – и подумал о том едва дышащем трупе.
– Вряд ли, – ответил я Серене. – Но ты всегда можешь написать ему письмо. Ты уже раньше так делала. – Мы оба улыбнулись, но ее глаза начали наполняться влагой. – Не уверен, что сейчас он кого-нибудь готов видеть. Особенно человека, который не встречался с ним с тех времен, как он был… – Я умолк, не в силах подобрать нужное слово.
– Красивым, – подсказала она, и первая капелька отправилась в путь по ее щеке.
– Именно так, – кивнул я. – Потому что он и правда был красив.
Перед отъездом я поговорил с Бассеттом, изложив ему обстоятельства дела, и, по его совету, прямо из Дорсета поехал в Суррей. Когда через два с половиной часа я приехал, меня ждал юрист, сообщивший мне, что составлено и подписано новое завещание в пользу виконта Саммерсби. Я был рад, хотя вначале стало странно, что я так порадовался за имя, которое так долго ненавидел. Дэмиан попросил, чтобы меня провели к нему, как только я приеду. Когда я вошел в его спальню, мне стало ясно, что мы едва успели. Дэмиан лежал на кровати в окружении пугающей батареи тюбиков и пузырьков, из закрепленных на стойках штуковин текли по трубочкам жидкости, и все они соединялись с разными частями его изнуренного, высохшего тела. Вокруг вертелись сиделки, но при виде меня он рукой отослал их, и нас оставили одних.
– Готово. Я подписал, – сказал Дэмиан.
– Юрист передал мне. Ты не стал дожидаться результатов теста?
Я достал прядь, вытащил ее из конверта и протянул ему. Но он покачал головой:
– Нет времени. И тест будет положительным. – Гораздо важнее для него была сама прядь. Он вытащил из золотистого скрученного локона две-три волосинки и жестом велел мне их взять. – Отдай это Бассетту. Прямо сейчас. Больше им и не нужно. – (Я позвонил, дворецкий пришел и забрал с собой драгоценные нити. Когда я вернулся к кровати, Дэмиан медленно поднес к губам остальную часть детского локона.) – Ну что, у нас все получилось.