— Если бы Галя не бросила Игоря, ничего бы не случилось…
— Я чувствовала, что до добра этот парень ее не доведет…
— Не надо было Светочке идти на поводу у его родителей. Это они хотели, чтобы свадьба была в мае. А я говорила, что надо подождать до осени…
— Я сердцем чувствую, это Эдик. Я всегда знала, что он не смирился, не отступился, когда она с ним рассталась…
Предстояло найти всех этих Игорей, Эдиков, а также выяснить, почему «этот парень» не доведет до добра… Работа сложная, долгая, кропотливая, а вот нужная ли — большой вопрос.
* * *
Мать Валерия Турбина встретила Короткова неприветливо. Она открыла ему дверь, сухо пригласила в комнату и уселась напротив него, сверля Юрия маленькими злыми глазками.
— Да, я рада, что свадьба не состоялась, — заявила она, не отводя взгляда.
— Но почему, Вероника Матвеевна? Вам не нравится Элена?
— Я ничего не имею против Эли, она славная девушка. Просто я считаю, что моему сыну еще рано жениться. Он не может быть хорошим мужем и не сможет должным образом содержать семью.
— Но Валерию двадцать семь лет. Разве это мало для того, чтобы создать свою семью? — непритворно удивился Коротков, который сам женился сразу после окончания школы милиции, когда ему был двадцать один год.
Реакция Вероники Матвеевны на это невинное замечание озадачила его. Пожилая женщина замкнулась и отвела глаза. Юрий начал лихорадочно соображать, чем он мог задеть собеседницу, что сказал не так. Положение нужно было спасать любой ценой. Он вдруг подумал о том, что для матери двадцатисемилетнего мужчины Вероника Матвеевна, пожалуй, старовата. Ей семьдесят лет. Рожала в сорок три года? Такое нечасто бывает, если только…
— Валерий — ваш единственный сын? — спросил он.
Женщина побледнела, и ее намазанные красной помадой губы стали казаться почти черными на землисто-сером лице.
— Вы пришли говорить о несостоявшейся свадьбе или о моей семье? — сказала она нарочито громко, но голос выдавал напряжение и страх.
— Я просто подумал, что, может быть, ваше отрицательное отношение к женитьбе Валерия связано с тем, что другие ваши дети несчастливы в браке. Нет?
— Нет, — резко бросила Вероника Матвеевна. — Других детей у меня нет. Валерий — единственный сын.
— Расскажите мне о его отце, — попросил Коротков и тут же понял, что попал в очень болезненную точку.
Лицо женщины исказилось до неузнаваемости, пальцы морщинистых рук сцепились так крепко, что, казалось, разъединить их уже не сможет никакая сила, маленькие темные глазки полыхнули ненавистью.
— Я не собираюсь обсуждать с вами человека, который был отцом Валерия. Тем более что его уже давно нет в живых.