Это вызвано именно влиянием Середы, который привил мне радение к делам службы.
Как же мне не чтить память этого безупречного человека.
Следовательно ты ошибаешься, приписывая мою преданность семье Середы другим мотивам.
Уверяю тебя, что в отношении madame Середы, Ариадны Антоновны, я питал сыновьи чувства, она же пеклась обо мне поистине по-матерински.
Зажги свечу, Платон.
К этой бричке — пара гнедых и упряжь.
Титулярному советнику Салтыкову предписывается.
И не думаю снимать, при резком движении сама сползает.
Барин, от купца Изергина прислали бочку тенерифа.
К чертовой матери.
Вы же, ваше благородие, в прошлом году сами через канцеляриста требовали.
Требовал? Я требовал? Убью мерзавца!
Руки дрожат, как же дрожащими поправить маску.
Милостивый брат, матушка не пишет мне и с сентября не присылает денег. Она вероятно предполагает, что у меня должны быть побочные доходы; так вот пусть она избавит себя от труда толкать меня в этом направлении.
И все же я делаю карьеру.
Коллежский асессор Салтыков соизволит заняться.
Как десять лет назад другой вятский ссыльный, Герцен, я наблюдаю за наблюдающими, и от имени губернского правления заверяю полицейские рапорты о самом себе.
Mein Liebchen, was willst du noch mehr?
Свободы.
А, это не предусмотрено.
Хоть вой, как дворняга, хоть тенериф бочками лакай.
Мне было двадцать два года и лучезарные надежды.
Мне тридцать и ревматизм.
Окутанного пледами верный Платон кормит с ложечки. Встану, буду топтаться по Вятке — еще год, еще десять — почтенный старец, чиновничьий патриарх.
Ваше Величество, еще раз осмеливаюсь умолять.
Все время слишком рано.
15
Идут, рыдают, поют — это война.
Шепчут, читают какие-то письма, машут руками.
Ах ты, мой кормилец, что же я теперь сирота буду делать.
Солдатки головой о землю бьются, потом те, что покраше, гуляют, а старухи просят милостыню, много их.
С театра военных действий — известия отсутствуют.
Шагает серая скотинка, Москвой ее называют или Присягой, мешки за спиной, под шинелями пообиты кости, офицеры спят верхом, интенданты с жирными мордами на телегах пожитки подсчитывают — война.
Возвращаются на деревянных ногах — скрип-скрип — послушайте ребята, что вам расскажет дед, а было это на четвертом бастионе, как раз роздали кашу, вдруг он как пальнет из мортир, я только перекрестился, а Васька ложку ко рту подносил, так с этой ложкой и остался, а голову это ему начисто оторвало.
Подрядчики шампанское хлещут, барышни поют патриотические романсы, о воеводе Пальмерстоне, что разделял Русь по карте, и другие, звон во всех церквах, на плацу рекруты вповалку лежат, в честь наших храбрых солдатиков — оркестр, гимн!