Так что и я подкрепляюсь за царским столом, ничего из зрелища не пропуская.
Теперь движение челюстей, измазанных жирными соусами, постепенно прекращается, Александр словно обдумывает решение, наконец, принимает его и согнутым пальчиком перебирает, Адлерберг и Баранов также перебирают, слуга с блюдом к монарху припадает, тот с непроницаемым видом выбирает вторую индюшачью грудку и дальше подкрепляется.
Что-что, а кухня в Твери — превосходная.
Великие князья точно также: едят и ничего не говорят.
А раз безмолвствует властелин и великие князья безмолвствуют, кто бы тут произнес словечко.
Царь уже не голоден.
Салфеткой сочные губы вытирает.
Встает.
Все встают, в горле недоеденные куски, что поделаешь.
Царь обметает стол и тех, что вокруг стола, довольно милостивым взглядом. Если на ком-нибудь крошки — царский взгляд сдувает.
Меня тоже обметает.
Обметение, ждем.
Теперь ведь произнесет, не к тому или иному в отдельности, но ко всем вместе.
Ясно, что так сподручней.
Не произносит.
Из трапезной без единого слова выходит, сверкающая свита за царем.
Но один из адъютантов вприпрыжку ко мне.
Великий Князь Константин Николаевич желает познакомиться с замечательным писателем.
Значит все-таки.
Константин, предводитель либеральной партии при дворе. Не царь, но все-таки.
Сейчас?
Нет, немного погодя, подождите в коридоре у окна, пока Его Величество отпустит Великого Князя.
Стою в коридоре у окна.
Адъютант проверяет, хорошо ли стою.
Видимо хорошо, потому что уходит, не сделав замечания. Открывается дверь, входит Константин, останавливается около меня, вбрасывает монокль в глаз, кивает мне головой.
Ваше высочество, тверской вице-губернатор, Салтыков Михаил Евграфович.
Здешний дворянин?
Здешний дворянин.
А! Читал ваши очерки, восхищался остроумием.
Читал, так читал, восхищался, так восхищался.
Монокль из глаза и в глаз.
Вы тут недавно в качестве вице-губернатора?
Недавно, ваше высочество.
Все еще пишете?
Все еще пишу.
А! Пишите, пишите.
Либерал, либерал, а обыкновенный идиот.
Кивает головой и к дверям.
Двери видимо знаком этикет: перед Великим Князем она распахивается сама.
24
Лизанька, детка, позволь заглянуть в твои невинные глазки.
Ах, Мишель, что вы находите во мне, вы умный, а я такая глупенькая.
Я напишу для тебя историю России, будешь самой прелестной умницей во всей губернии.
О, прошу не шутить так надо мной.
В самом деле напишу.
Дорогой господин Салтыков, вы знаете, как мы вас ценим, но Лиза еще дитя, куда ей выходить замуж.
Аполлон Петрович, прошу быть искренним, вы имеете в виду мое положение политического ссыльного.