В какой-то момент не выдержала и села на постели. Гроза разошлась не на шутку, и уходить не собиралась, хотя пора бы уже. Во дворе что-то загромыхало, Гриша голову с подушки приподнял и прислушался. Заметил, что я сижу, и спросил:
— Чего не спишь?
— Там что-то упало, — зашептала я ему.
— Ванна железная упала. Спи.
Я вздохнула.
— Не могу. Почему она не уходит?
— Бушует вдали от города, — с неким непонятным мне удовольствием, проговорил Григорий, лёг и потянулся.
— А если пожар? Если молния в дерево ударит? Или в нас?
— Насть, хватит себя запугивать.
— А вдруг? — не отставала я. — Что мы будем делать?
— На улице ночевать, — буркнул он, недовольный моими приставаниями.
Небо снова раскололось на части, как мне показалось, прямо над крышей нашего дома, и дождь ударил стеной, с новой силой, словно и не затихал пару минут назад. Я снова зажмурилась, зная, что после грома последует ослепительная вспышка молнии. Вцепилась в одеяло, сосредоточившись на своих чувствах, даже не сразу почувствовала другого человека рядом.
— Двигайся, — недовольно попросил Гриша, — я спать хочу.
Подушку свою пристроил рядом с моей, и лёг. А потом опрокинул меня на подушки. Я спорить не стала, свернулась калачиком за его спиной, глаза закрыла и принялась считать про себя. Пять… Вдох… Десять… Выдох… Двадцать… Удар грома… Двадцать пять… Я прижалась лбом к Гришиной спине, не желая видеть молнию.
— Насть.
Я всхлипнула и пожаловалась.
— Я домой хочу.
Он пошевелился, как мне показалось, вздохнул, нашёл мою руку и заставил обнять его. Моя ладонь оказалась на его груди, и я замерла, чувствуя, как бьётся его сердце. Совершенно спокойно. Он не боялся грозы.
Уснула я под грохот грома. Прижатая к стене на узком диване, мужчиной, которого ненавидела всей душой, я заснула, измученная второй неудачной попыткой бежать из плена и страхом из-за сильной грозы. А утром проснулась, почувствовав рядом с собой движение. Сначала не поняла в чём дело, приоткрыла один глаз и увидела Гришину спину, он сел на постели, ноги на пол спустил и потянулся с чувством. Поднялся, прошёл к окну и распахнул его настежь. В комнату ворвалась блаженная прохлада, пение птиц и запах травы после дождя. Я осторожно пошевелилась, а после замерла, когда поняла, что Гришка собирается снова лечь и не на свой спальный мешок, а ко мне. Я только на другой бок перевернулась, якобы во сне, и так замерла, затаив дыхание. Он лег, рук ко мне не тянул, пока по крайней мере, подушку свою кулаком поддал, и вроде бы собрался снова заснуть. Потом руку на меня положил. Я зажмурилась крепче, уговаривая себя потерпеть. Вот только кое-кому уже не спалось. Я чувствовала чужой настырный взгляд, затем рука с моего живота исчезла и прикоснулась к моим волосам, что по подушке раскинулись.