— С чего бы это?
— Не хочу.
— Как ты сказала? — Он издевался надо мной, и даже скрывать этого не собирался. Дверь машины я захлопнула, кинула на него убийственный взгляд через стекло и тут же отвернулась. Телефон зазвонил уже через минуту, когда я только собралась выехать со стоянки клуба. На дисплее отобразился номер без имени, но мне он уже был знаком. Я отвечать не стала, гордо отвернулась. С полминуты слушала звонкую мелодию, потом телефон замолк, и я вздохнула с облегчением. Но ненадолго. Остановившись на следующем перекрёстке, я в зеркале заднего вида заметила ту самую машину, рядом с которой Гришку видела. Она пристроилась прямо за мной, а я порадовалась, что крышу опустила, хоть скрыта теперь от его глаз. До следующего светофора я всеми силами старалась уйти от погони. Получилось не очень, в конце концов наши машины оказались рядом, и, остановившись, чтобы пропустить пешеходов, я была вынуждена с Гришей пообщаться. Он остановился рядом, стекло опустил, и попросил:
— Настя, хватит дурить. Я что, за тобой гоняться буду?
— А ты не гоняйся, — посоветовала я, изо всех сил сжимая руль.
— А я и не буду. Поезжай за мной, — тоном, не терпящим возражений, проговорил он. И кивнул направо.
Я поехала, причем пришлось поворачивать с другого ряда, мне вслед возмущённо просигналили, а я мысленно обрушила на Гришкину голову проклятия, стараясь не думать о том, что я всё-таки за ним еду. Вскоре мы выехали на объездную дорогу, покинули город, а ещё минут через пять свернули на проселочную дорогу. Проехали между редких березок и оказались на краю поросшего травой и цветами поля, некогда принадлежавшее близлежащему совхозу. Машины рядом остановили, и я нехотя вышла. На Гришку по-прежнему старалась не смотреть, руками за плечи себя обхватила, и окинула взглядом поле, словно укрытое пестрым одеялом из полевых цветов.
— Ну и что это за фокусы? — рассерженно выдохнул Гриша, подходя.
Я упрямо выдвинула вперёд подбородок.
— А что, я обещала приезжать к тебе каждый день всю оставшуюся жизнь?
— На всю оставшуюся жизнь мы не договаривались, кажется.
— Вот именно. — Я всё-таки набралась смелости и взглянула ему в лицо. — Сними эти дурацкие очки!
Очки он снял, и я увидела, что он удивленно хмурится.
— Котёнок, ты в плохом настроении?
Я отмахнулась от пчелы, снова отвернулась и промолчала.
— Настён.
Занервничав, я принялась постукивать пальцами по своей руке.
— Когда ты уедешь, наконец?
Гришка вздохнул.
— Опять.
— Ты только обещаешь!
— А может, я не хочу уезжать? — Его тон показался мне заискивающим, и я взглянула с подозрением.