У Олега теперь был собственный шинкен, покоящийся в резной подставке под левой рукой. Справа сбоку на подушках черной пантерой грациозно развалилась Изуми в великолепном черном кимоно с золотым рисунком. Как можно так валяться и при этом не помять этот огромный бант на пояснице – Олег не понимал. Изуми тянула лечебный, скорее всего, напиток из пиалы и просматривала какие-то документы – перед глазами висела полупрозрачная пелена.
Девушка уже успокоилась, пришла в обычное свое бодро-язвительное расположение духа. Небольшая бледность – последствия сегодняшнего ранения – даже добавляла пикантности… В этом черном кимоно Изуми смотрелась… изумительно.
Небольшая холодность по отношению к Олегу, возникшая было после осознания своего положения, была нейтрализована Олегом, который спустя полчаса посетил госпиталь и доступно объяснил Изуми, как именно их двоих… поимели. Нахождение в одинаково паршивом положении… сближает и Олег теперь возлагал некоторые надежды на сегодняшнюю ночь.
Одно расстраивало неимоверно – подозрение, что «кукловод», министр связи и путей сообщения Окаджима Такаши, просчитал и ЭТО примирение между дочерью-должником и гайдзином-кредитором.
***
– Мне прислали СМСку, поздравили с Днем Рождения
– Чего пожелали?
– Финансового благополучия.
– Чего ж ты такой грустный?
– … подписано налоговой службой
(Просто анекдот в тему)
Глава 09. Мужчинам – игрушки…
«Не знаю, кто там сзади сидит, но водителем у него Путин!» (с)
Хотелось бы для затравки сказать какую-нибудь банальность… Ну, например, замечание о том, что Рон почти не изменился за эти шесть… да, шесть лет уже прошло.
Не-а, Рон все-таки изменился. Стал выше, смазливое личико (Олег помнил, как загадочно улыбалась Мисаки, когда Рон был вынужден прятаться в ее номере – разумеется, мешая их уединению с Олегом – скрывался от очередной «охотницы»… Рон тогда еще был вынужден играть роль подчиненного Мисаки – то ли ординарца, то ли оруженосца) приобрело мужественность, в глазах появились признаки несомого груза ответственности. И – твердость. Как у человека, который уже принимал нелегкие решения и заставлял себя и окружающих претворять их в жизнь.
Но не «укатали Сивку крутые горки», нет – глаза все-таки не утратили былой легкомысленности и веселости.
Никаких торжеств по поводу приезда представителя влиятельнейшей семьи Империи не было: нельзя, двадцатидневный траур по почившему Добиро. Но глубочайшую радость в связи с приездом важного гостя можно выразить и без салютов и танцев народной самодеятельности.
– Много выиграл? – Поинтересовался Олег, встречая Рона на станции орбитального лифта.