Но было и смешное. Клёпа нырнула за добычей, но при попытке взлететь у неё это не вышло, то есть она поймала, но не взлетает, а машет крыльями и буквально как на доске едет к берегу, а "доска" при этом бьёт хвостом. Так и доехала до берега, где отпустила добычу у ног Феофана, который не растерялся и подхватил наверно двухкилограммовую рыбину. То есть она просто не могла подняться с таким весом, но решила не упускать добычу. Пока мы восхищённо разглядывали трофей, виновница поднимала крылья, словно жестикулировала руками и притопывала лапами на песке, всем своим видом демонстрировала своё недовольство и возмущение. А когда Феофан протянул ей её добычу, то, пожалуй, только не фыркнула, настолько демонстративно отвернулась. Предложений отпускать рыбу даже не мелькнуло, тут Сергей Николаевич вспомнил, что на набережной есть шалман, где готовят свежую рыбу в присутствии клиентов. Он оказался прав и нам действительно приготовили, очень вкусно и быстро, а Клёпе досталась голова и часть нашей порции.
Ночью пятого декабря на рейд встал "Новик", а утром нас разбудил присланный Петром Фёдоровичем матрос. Мы неспешно привели себя в порядок, позавтракали, собрали свои вещи и поехали к ожидающему нас у причала паровому катеру. Через пять минут по парадному трапу с левого борта мы поднялись на палубу, где нас встретил выстроившийся караул. К нашему удивлению, и капитан, и старпом были искренне рады, и ничуть не расстроены, что они покидают крейсер, так, что передача дел прошла очень динамично. Назавтра шестого декабря с записью в бортовом журнале и подписанием акта приёма и сдачи мы приняли "Новик" и его экипаж...
*- Десятибалльная оценка состояния новорожденных предложенная Вирджинией Апгар, весьма удобная и широко принятая.
Первые шаги, часы, дни нового капитана на корабле. У Николая уже был этот опыт, поэтому я не особенно вникала, я больше времени уделяла контакту с Клёпой, при каждом удобном случае, уж очень своенравную и независимую, порой взбалмошную, личность мы воспитали. На самом деле, мне не особенно нравятся абсолютно рабские подавленные существа, может, поэтому больше люблю крупных собак, ведь даже у служебных овчарок при их истовой готовности выполнить любую команду обожаемого хозяина есть свой характер, а у многих и стержень вполне себе стальной и крепкий. А вот забитые шавки ничего кроме омерзения не вызывают. Так, что вожусь с Клеопатрой, пытаюсь с ней настроиться на одну волну, при этом не подавить, и что бы выполнение нужных мне действий было ей в радость и вызывало позитивное отношение.